--Да!-- сказал ясебе, а несумасшедшейстарухе. --Неужели они
поплатились жизнью за такой пустяк? Вот уж поистине полный проигрыш!
-- Дай твою руку,голубчик, -- бормотала старуха,-- дай, я предскажу
твою судьбу.
-- Ненадо,матушка,-- ответиля. --Пока чтояи самее вижу.
Нехорошо заглядывать слишком далеко вперед.
-- Твоя судьба у тебя на лбу написана, -- продолжала старуха. -- Есть у
тебяславнаядевушка с блестящимиглазками,и естьмаленький человекв
коричневой одежде,и большойчеловекв пудреном парике,а поперектвоей
дороги, миленький мой, лежит тень виселицы. Покажи руку, голубочек, и старая
Меррен расскажет тебе все, как есть.
Дваслучайных совпадения -- Алан и дочь Джемса Мора!-- поразили меня
таксильно,что,швырнувэтому страшному существуполпенни, ябросился
прочь,астаруха все такжесиделапод качающимися тенямиповешенных и
играла монеткой.
Идти помощеннойщебнем Лит-Уокской дороге былобы гораздо приятнее,
если бы не эта встреча. Древнийвал тянулся между полей -- я никогда еще не
видел столь тщательно возделаннойземли; кроме того, мне было отрадно снова
очутиться в деревенской глуши; но в ушах у меня звенели кандалы на виселице,
перед глазамимелькали ужимки и гримасы старой ведьмы, и мысль о повешенных
преследовала меня, словно дурной сон. Быть повешенным --страшная участь; а
чтопривело человека на виселицу -- двалишотландскихшиллинга или, как
сказал мистер Стюарт, чувстводолга, то, если онзакован вцепи,вымазан
дегтем и повешен, разница не очень велика. Воттак же можетвисеть и Дэвид
Бэлфур, и какие-то юнцы, проходя мимо по своим делам, мельком подумают о нем
изабудут, а старая полоумная ведьма будет сидеть у столбаи предсказывать
им судьбу,ачистенькие красивые девушкимимоходом взглянут, отвернутся и
заткнут носик. Я представлял себе их очень ясно -- у них серые глаза и шарфы
цвета Драммондов на шляпках.
Я был сильно подавлен всем этим, норешимостьмоя ничуть не ослабела,
когда я увидел перед собойПилриг, приветливый дом с остроконечной кровлей,
стоявшийудорогисредиживописныхмолодыхдеревьев.У дверейстояла
оседланная лошадь хозяина; он принял меня в своем кабинете, средимножества
ученых книг имузыкальных инструментов,ибоон былнетолькосерьезным
философом, ноинеплохим музыкантом.Он сердечно поздоровался сомной и,
прочитав письмо Ранкилера, любезно сказал, что он к моим услугам.
--Ночто же,родич мойДэвид,-- ведьмысвами,оказывается,
двоюроднаяродня? что жея могу для вас сделать?Написать Престонгрэнджу?
Разумеется, это мне нетрудно. Но что я должен написать?
-- МистерБэлфур,-- сказал я,--еслибыяповедал вам всю свою
историюс началадо конца, то мне думается--и мистерРанкилер того же
мнения, -- что вам она пришлась бы не по душе.
-- Очень прискорбно слышать это от родственника, -- сказал он.