Когдаговорят
страсти, как бы жестоко ни звучали их слова для того, кому суждено страдать,
они говорят голосом самой Природы; ни от кого иного, кромеПрироды,мыне
получили эти страсти, ничто, кроме Природы, не вдохновляет нас наних;да,
они заставляют нас творить ужасные вещи, но эти ужасынеобходимы,ичерез
них законы Природы, чьи мотивы могут от насускользать,ночьимеханизмы
легко доступны внимательному взгляду,обнажаютсвоепорочноесодержание,
которое, по меньшей мере, равноихсодержаниюдобродетельному.Тем,кто
лишен врожденной склонности к добродетели, неостаетсяничегоиного,как
слепо повиноваться властной деснице и при этом знать, что это рука Природы и
что именно их она выбрала для того, чтобытворитьзлоисохранятьтаким
образом мировую гармонию.
- Однако, - спросилаясидевшегопередомнойраспутникасчерным
сердцем, - когда ваше опьянение проходит, разве вынеощущаетеслабыеи,
бытьможет,смутныепорывыдобродетели,которые,послушайсявыих,
непременно привели бы вас на путь добра?
- Да, - процедил Нуарсей, - я действительно чувствуювсебеподобные
позывы. Буря страстейклокочет,потомутихает,ивнаступившейтишине
возникает такое ощущение. Да, это довольно странное чувство. Однако я сним
справляюсь.
Я помолчала, размышляя.Можетбыть,ивправдувомнестолкнулись
добродетель и порок? А если это добродетель, должналияпослушатьсяее?
Чтобы решить этот вопрос и решить его окончательно,япопыталасьпривести
свой разум в состояние самого полного доступногоемупокоястем,чтобы
непредвзято рассудить борющиесястороны,потомспросиласебя:чтоесть
добродетель? Если я увижу, что она имеет какое-то реальное существование,я
буду ее анализировать, а если порочная жизнь мне покажется предпочтительнее,
я приму ее, и мой выбор будет чистой случайностью. Размышляя так, я пришла к
мысли, что под именем добродетели восхваляют самые разные видыилиспособы
бытия, посредством которых человек,отбросиввсторонусвоисобственные
удовольствия и интересы, отдает себя в первую очередьвсеобщемублагу,из
чего вытекает следующее: чтобы быть добродетельной, я должнаотказатьсяот
самой себя и от своего счастья и думать исключительно о счастье других-и
все это во имя людей, которые наверняка не сталибыделатьтогожеради
меня; но даже если бы они и сделали это, разве поступок их будет достаточным
основанием, чтобы уподобляться им, если я чувствую,чтовсемоесущество
восстает против этого? Допустим,повторяю,допустим,-чтодобродетелью
называют то, что полезно обществу, тогда, сужая это понятиедочьих-нибудь
собственных интересов, мы увидим, чтоиндивидуальнаядобродетельзачастую
прямо противоположна общественной, так как интересы отдельной личности почти
всегда противостоят общественным; таким образом, в нашу дискуссию вторгается
отрицательный момент, и добродетель,будучичистопроизвольнымпонятием,
перестает иметь положительный аспект.