В нем поднимался пра-ведный гнев.
Так дела не делаются! Они назначены на половину десятого, а впереди еще целая толпа де-тишек. Что за отношение к пациентам – заставлять их часами сидеть в окружении больных де-тей, заражающих друг друга?
Гаррисон обиделся до глубины души. Его время имеет не меньшую ценность, чем время врача. Вот уж кто позарез нуждается в Ротвелловских «Советах по организации рабочего време-ни» – медики! Он пошел жаловаться в регистратуру, но ему ответили, что остальные дети тоже записаны на прием.
– Но почему все на одно время? – возмутился Гаррисон. – У вас что – нет расписания?
С треском захлопнувшееся окошко регистратуры дало понять, что разговор закончен.
Только после полудня дядя и племянник вышли из поликлиники. Бедная Кэрри! Небось валится с ног от усталости.
Из квартиры доносилась знакомая музыка из телефильма «Улица Сезам». Войдя, Гаррисон увидел Натана, сидящего на полу среди разбросанных резиновых игрушек.
– Больсая птица! – произнес мальчуган, ткнув пальчиком в сторону телевизора.
– Да, большая, – согласился Гаррисон, не понимая, что занятного находит его племянник в неуклюжем желтом страусе.
Бросив сумку с пеленками на пол, Гаррисон огляделся. Где же Кэрри? Он заволновался.
– Натан, где Кэрри?
Малыш ткнул пальчиком в сторону тахты:
– Кэви бай-бай.
Войдя с Мэтью на руках в гостиную, Гаррисон увидел спящую мертвым сном Кэрри.
Гаррисона охватили странные чувства, совершенно ему несвойственные. Прежде всего – чувство вины. Она потратила уйму времени, помогая ему. А уж он-то знает цену времени. Натан подбежал к Кэрри и погладил ее по голове.
– Больсая птица пьивет – пьивет.
Молодая женщина очнулась ото сна.
– «Улица Сезам» закончилась? Значит, пора приниматься за ленч. – Она приподнялась и увидела Гаррисона. – Давно вы здесь?
– Несколько минут.
Гаррисон положил спящего Мэтью в манеж.
– Что ж вы меня сразу не разбудили? Что с Мэтью?
– Да обычная простуда. Если через пару дней не станет лучше, велено привезти его сно-ва. – Вслед за Кэрри и Натаном он прошел в кухню. – Но главное, пришлось ждать два часа. Два часа! И я был далеко не единственный.
Пока он возмущенно рассказывал о волоките в поликлинике, Кэрри надела на Натана фар-тук, открыла банку обожаемых мальчиком макарон и поставила разогревать в микроволновую печь. Гаррисон все стоял в дверном проеме. Но тут его осенило: ведь это ему следует готовить Натану завтрак! Но у Кэрри все получалось так быстро и хорошо…
– Гави!
Гаррисон обернулся к Натану. Мальчик, восседая на высоком стульчике, радостно улыбал-ся дяде.
– Привет!
Не в силах противостоять этому радушию, Гаррисон расплылся в ответной улыбке. И омерзительное утро у детского врача перестало казаться таким уж омерзительным.
И почему улыбка ребенка оказывает такое магическое действие?..
Кэрри поставила перед Натаном тарелку с макаронами, и он заверещал от удовольствия. Мальчик схватил рукой несколько макаронин и запихнул в рот.
– Натан! – мягко попеняла мальчику Кэрри. – Ешь ложкой.
– Доской! – повторил он, покорно потыкал ею в горку макарон, но затем снова сгреб их пальцами.
Кэрри и Гаррисон покатились со смеху.
Кэрри налила в чашечку апельсинового сока и подала Натану. Тот жадно набросился на сок, уронив ложку на пол.
– С такими манерами, Натан, тебе не будет везти в бизнесе, – назидательно сказал Гарри-сон.
– И с девочками тоже, – добавила Кэрри, делая какие-то пометки в составленном ею расписании.
Расписание! Чувство вины с новой силой нахлынуло на Гаррисона.
Она занимается еще и этим.