Все здесь было отмечено печатью тюрьмы. Тюремный воздух, тюремный свет,
тюремная сырость, тюремные обитатели - на всем сказывалось пагубное действие
заключения. Лица людей побледнелииосунулись,железозаржавело,камень
покрылся слизью, дерево сгнило, воздухбылспертый,свет-мутный.Как
колодец, как подземелье, как склеп, тюрьма не знала сияния дня, и даже среди
пряных ароматов где-нибудь на островахИндийскогоокеанасохранилабыв
неприкосновенности свою зловонную атмосферу.
Человека, полулежавшего на каменном подоконнике,пробралдажехолод.
Нетерпеливым движениемплечаонплотнейзапахнулсвойширокийплащи
проворчал: "Черт возьми это проклятое солнце, хоть бы раз заглянуло сюда".
Он ждал, когда его придут кормить, тесно прижавшись к решетке, старался
высмотреть что-то внизу, куда уходила лестница,ивыражениемсвоеголица
напоминал голодного зверя. Но во взгляде слишком близко посаженныхглазне
былоничегоотцарственнойгордостильвиноговзора;тобылвзгляд
пронзительный, но неяркий, - словно нацеленное острие клинка, котороепочти
не видно, если смотреть на него в упор. Эти глаза не имелиглубины,лишены
были разнообразия выражений; они просто открывались и закрывались, аиногда
блестели, как у кошки. Искусный ремесленник мог быизготовитьлучшуюпару
глаз - если не говорить о службе, которую они служили своему обладателю. Нос
был довольно красив,изтех,которыеназываюторлиными,нопереносица
чересчур высока, оттого и расстояние между глазами казалось чересчурмалым.
Что до остального, то это был человек рослый,видный,стонкогубымртом,
прятавшимсяподгустымиусами,ишапкойжесткихвсклокоченныхволос
неопределенного пыльного цвета, кой-где, впрочем, отливавших рыжиной.Рука,
просунутая между прутьеврешетки(всяпокрытаясвежими,едвазажившими
царапинами), была невелика, удивляла своей женственной пухлостьюи,верно,
удивляла бы также белизной, если бы смыть с нее тюремную грязь.
Второй узник лежал на каменном полу, укрывшись курткой грубоготемного
сукна.
- Вставай, скотина! - зарычал первый. - Не смей спать, когда я голоден!
- Можно и встать, патрон, - покорно и даже весело согласился тот,кого
назвали скотиной. - Мне ведь все равно, что спать, что бодрствовать. Разница
невелика.
С этими словами он встал, отряхнулся, почесал себеспину,накинулна
плечи куртку, которой только что укрывался, завязал рукаваподподбородком
и, зевая, уселся на пол у стены напротивокна.-Скажи,которыйчас,-
буркнул первый узник. -Полденьпробьетчерез...черезсорокминут.-
Запинка была вызвана тем, что он обежал глазами камеру, точномогпрочесть
где-то ответ на заданный ему вопрос.
- С тобой не нужно часов. Как это ты всегда узнаешь время?
- Сам не знаю как. Я всегда могу сказать, который час и где я нахожусь.
Меня привезли сюда ночью, на лодке, но я отлично знаю, где я.