Стали
говорить, будто я жестоко обращаюсь сгоспожойРиго.Амеждутемсамое
большее, что могли видеть, это как я разок-другой ударю ее по лицу.Ктому
же рука у меня легкая, и если мне когда-либоислучалосьпоучитьгоспожу
Риго таким образом, то это скорей была шутка.
Если шутки господина Риго хотьотчастинапоминалито,чтовыражала
усмешка, искривившая при этихсловахегогубы,родственникизлосчастной
госпожи Риго имели все основания предпочитать,чтобыонпоучалеенев
шутку, а всерьез.
- Я самолюбив и отважен. Не хочу ставить это себе в заслугу, нотаковы
мои природные свойства. Если бы родственники госпожи Риго пошли противменя
в открытую, я бы знал, как мне с ними быть. Но они, понимая это, плелисвои
интриги тайно и лишь способствовали тому,чтостолкновениямеждумноюи
госпожой Риго всеучащалисьиусиливались.Дажекогдамнетребовалась
небольшая сумма денег на мои личныерасходы,янемогполучитьеебез
столкновения - и этоя,чьеприродноесвойство-властвовать!Однажды
вечером мы с госпожой Риго, как добрые друзья, или ещелучшесказать,как
влюбленная парочка, гуляли по обрыву надсамымморем.Какой-тозлойдух
подстрекнул госпожу Риго завести речь о своих родственниках. Я сталукорять
ее, доказывая, что добрая и любящаяженанедолжнаподдаватьсяковарным
наущениям родственников, имеющим целью посеять в ней вражду к мужу.Госпожа
Риговозражала;ятожевозражал.ГоспожаРигорассердилась;ятоже
рассердилсяинаговориллишнего.Яэтопризнаю.Откровенность-мое
природное свойство. И вот госпожа Риго в припадке ярости (никогданепрощу
себе, что довел ее до этого) набросилась на меня с дикими воплями-их-то,
должно быть, и слышали проходившие по дороге,-сталарватьмневолосы,
царапать руки, изодрала мое платье, истоптала всю землю кругом,авконце
концов прыгнула с обрыва и насмерть разбилась оприбрежныескалы.Вотте
события, которые людская злобаизвратила,представивделотак,будтоя
старался принудить госпожу Риго отказаться от своих имущественных прав в мою
пользу и, не добившись успеха, - убил ее.
Он шагнул кокну,накоторомещележалиразбросанныевиноградные
листья, взял два или три листка и, стоя спиной к свету,сталвытиратьими
руки.
- Ну? - спросил он после некоторого молчания.-Чтотынавсеэто
скажешь?
- Скверное дело, - ответил маленький итальянец; он уже встал и, держась
одной рукой за стену, чистил свой нож о подошву башмака.
- Это что значит?
Жан-Батист молча начищал нож.
- Уж не намекаешь ли ты, что я рассказал не так, как оно было?
- Altro! - воскликнулЖан-Батист.Наэтотразэтопрозвучалокак
извинение и должно было означать: "Что вы, помилуйте!"
- Как же понять твое замечание?
- Суды и судьи так пристрастны.