– Она же милая, хорошая девочка, не правда ли, Агнес? Она просто сбилась с пути. Старшие девочки подбили ее на кражу, она действительно не виновата…
– На кражу? – в ужасе повторила я.
– Ну… да, – призналась мать с мученическим видом. – Неудачное стечение обстоятельств. Она взяла куртку у соученицы и пришила на нее свою метку. Но потом Эми очень, очень раскаивалась.
– Но почему?!
– Никто не знает, дорогая. Она крайне болезненно восприняла смерть отца и с тех пор попадает то в одну, то в другую историю.
Я не знала, что на это ответить. Может, все подростки, потеряв отца, на какое-то время слетают с катушек?
– Кстати, я тут вспомнила… У меня кое-что есть для тебя, Лекси. – Мать полезла в свою холщовую сумку и извлекла видеодиск в простом пластиковом футляре. – Это последнее послание твоего отца. Перед операцией он на всякий случай сделал прощальную запись, она звучала на похоронах. Если ты не помнишь похорон, тебе, пожалуй, нужно это посмотреть. – Она подала футляр двумя пальцами, словно боясь испачкаться.
Взяв диск, я молча смотрела на него. Последнее уцелевшее обращение отца. Я до сих пор не могу поверить, что его уже три года нет на свете.
– Это как будто снова его увидеть, – сказала я, медленно крутя диск в руках. – Как здорово, что он сделал запись.
– Ну ты же знаешь своего отца. – В голосе матери сразу появились хорошо знакомые уклончиво-недовольные интонации. – Вечно ему требовалось быть в центре внимания.
– Мама! Вообще-то вполне естественно быть в центре внимания на собственных похоронах!
И снова мать словно не расслышала моих слов. Она проделывала этот трюк, когда ее не устраивал предмет обсуждения: игнорировала разговор и меняла тему. Так и сейчас – через секунду мама подняла на меня глаза и сказала:
– Может быть, ты сумела бы помочь Эми, дорогая. Ты собиралась устроить ее на стажировку в свой отдел.
– На стажировку? – Я с сомнением посмотрела на маму. – Знаешь, я уж и не представляю, как с этим будет.
Ситуация у меня на работе и без Эми достаточно сложная.
– О, всего на недельку-другую. Ты сказала, что поговорила об этом с нужными людьми и все уладила…
– Может, и поговорила, – перебила я, – но теперь все изменилось. Я еще даже не вышла на работу, мне придется все заново осваивать…
– Ты сделала прекрасную карьеру, – убежденно произнесла мать.
Ну еще бы, одним махом перепрыгнула из младших специалистов в сучки-начальницы.
Несколько секунд повисшую тишину нарушали только звуки, доносившиеся из кухни, где носились собаки. Я боялась представить, что они там вытворяют.
– Мам, я тут думала, – сказала я. – Все пытаюсь сложить части своей жизни воедино, но у меня ничего не получается. Ерунда какая-то. Почему я вообще пошла на то телешоу? Почему я в одночасье стала жесткой и амбициозной? Не могу сообразить.
– Понятия не имею. – Мать сосредоточенно копалась в сумке. – Это естественно при быстром карьерном росте.
– Нет, это как раз неестественно. – Я подалась вперед, пытаясь привлечь ее внимание. – Я никогда не была пробивной карьеристкой, ты же знаешь. Почему вдруг изменилась?
– Дорогая, это было так давно, я уже не помню… Кто у нас хорошая девочка? Кто у нас самая красивая девочка на свете?
Я не сразу поняла, что мама снова обращается к собаке. Она меня опять не слушала. Все как обычно.
С другого конца комнаты к нам уже шла Эми, посасывая леденец.
– Эми, Лекси как раз говорила, что ты можешь поработать в ее отделе! – бодро сказала мать. – Хочешь?
– Возможно, – быстро вставила я. – Когда я окончательно вернусь на работу.