– Вы свободны. Ступайте.
Тот послушно щёлкнул каблуками и удалился. Оставшись наедине с супругой, император критично взглянул на неё, пытаясь определить, чем же всё-таки она так взволнована? Елизавета тем временем, ни жива, ни мертва, стояла посреди комнаты, в одной руке держа конверт с письмом, другой рукой прижимала к груди букет ромашек.
– Откуда цветы? – полюбопытствовал Александр.
– Я сама нарвала… на прогулке, – опять соврала она и, в ужасе от такого количества вранья, испытала головокружение.
– Что с тобой? Тебе нехорошо? – испугался супруг.
– У меня что-то голова закружилась, – призналась она. – А ты… хотел меня о чём-то предупредить…
– Да! – вспомнил он. – Сегодня я остаюсь ужинать здесь во дворце. Ты составишь мне компанию?
– Нет. Я намерена ужинать у себя в комнате, – возразила она.
– Как пожелаешь, – прохладно ответил Александр.
1802 год август
Картли-Кахетия, Тифлис
Кнорринг отбыл в крепость Моздок. Он в царствование Екатерины был командиром Кавказской линии, и теперь рассчитывал, что бывшие соратники не оставят его в беде.
Спустя несколько дней, до Тифлиса дошло известие, что Кнорринг до Моздока не дошёл, он с отрядом был остановлен нападением лезгин в Ларском ущелье. Заняв оборону, они оказались зажаты среди скал и лишены возможности двигаться дальше. В Тифлисе по этому поводи собрались держать совет.
– Мы должны помочь командующему, – заявил Лазарев. – Обратимся к царевичу Вахтангу с просьбой выделить армию грузин, чтобы пройти до Ларского ущелья и отвлечь внимание лезгин на себя. Таким образом, дадим шанс Кноррингу прорваться к Моздоку.
– Верно! – подхватил Тучков.
Но Чернышёв, пользуясь подсказкой царевны Тамары, позаботился присмотреться к царевичу Вахтангу. И у него уже имелись кое-какие сведения. Поэтому он возразил:
– Господа, я не уверен в преданности царевича Вахтанга. Мне известно, что в его Душетский замок ежедневно приходят толпы вооружённых людей.
– И что из этого? – наморщил лоб Лазарев.
– Однако никто не приметил, чтобы они оттуда возвращались, – добавил Чернышёв. – Вот скажите, генерал, когда Вы были последний раз в Душете у царевича?
– Третьего дня, – признался тот
– Вы видели в его замке большое скопление народа?
– Нет, капитан. Никого, кроме прислуги.
– Как думаете, куда деваются все эти люди? – Чернышёв вопросительно уставился на обоих генералов.
– Неужели заговор?! Этого нам ещё не хватало!
– Это надлежит проверить.
Учитывая обстановку в Тифлисе, где уже всё перемешалось, свои и чужие, нельзя было никому доверять. Поэтому Тучков с Чернышёвым выехали в Душет ночью тайком. А, чтобы притупить бдительность царевича Вахтанга, взяли с собою грузинского князя Тарханова.
Едва забрезжил рассвет, они с сотней казаков осторожно въехали на окраину Душета. Чернышёв взял на себя роль посыльного и направился в замок сообщить о том, что генерал Тучков и князь Тарханов намерены нанести царевичу визит. Расчёт был такой: если подозрения об измене не подтвердятся, то Тучков поговорит с Вахтангом о вызволении Кнорринга из Ларского ущелья.
Чернышёву ответили, что царевич ещё спит. Подождав, он явился в замок снова. На этот раз ему сказали, что царевич одевается и не может его принять. Затем придворные сообщили, что он просит вначале прислать к нему одного князя Тарханова.
Это уже насторожило Сашу. Он, нехотя, согласился, но потребовал, чтоб царевичу доложили, о намерении генерала Тучкова поговорить с ним о важных государственных делах. Сам спустился во двор. Пока они с Тучковым обсуждали ситуацию, князь Тарханов вдруг сложил ладонь козырьком и пристально вгляделся куда-то вдаль:
– Господа! Вгляните туда! По-моему, это царевич Вахтанг! Я узнаю его зелёный плащ и коня!
И они увидели фигурку всадника, лихо удаляющегося от стен замка.
– Ч-чёрт! Он сбежал!! – воскликнул Тучков.
– Что я Вам говорил! На воре шапка горит, – подтвердил Саша, – Он увидел под окнами казаков, услышал заявление встретиться с генералом Тучковым, и испугался!
– В погоню!! – скомандовал Тучков казакам, вскакивая на коня. – Догнать его!!
Погоня была не продолжительной и безуспешной. Царевич Вахтанг, проскакав три версты, свернул к большому каменному дому, принадлежащему его дворянину, и юркнул туда. Ворота дома за ним быстро затворились.
– Окружить дом! Никого не выпускать!! – кричал Тучков.
Спустя четверть часа им удалось силами казаков выбить ворота и въехать во двор. Но внутри было пусто. Чернышёв с Тучковым лично прошарили все покои и не обнаружили никого, кроме одинокой старухи, спрятавшейся с перепугу в кладовке.
Но зато увидели, что все комнаты были похожи на военные склады, и в них было полно продовольственных запасов, ружей, пороху и свинцу. После отчаянного крика Тучкова и гневных угроз о расправе, старуха, наконец, показала им погреб, откуда был вырыт основательный подземный ход. Тучков с Чернышёвым прошли его насквозь и оказались в гуще леса…
– Ушёл! – запыхавшись, выдавил с досадой Тучков. – Предатель!!… Что делать? От него теперь можно ждать чего угодно. Надобно его разыскать, пока он не собрал войско!
– Поздно, – отряхнул мундир Саша, – Боюсь, что он его уже собрал.
– Давайте вернёмся в Душет и допросим народ. Они, наверняка, осведомлены о местонахождении хозяина.
Но в Душете они застали неожиданную картину: отряд гренадер заполнил площадь. Супруга царевича Вахтанга, выйдя на башню замка, отчаянно кричала собравшемуся народу о притеснении крови любимого ими царя Ираклия и требовала мщения.
Саша испуганно потянул Тучкова за рукав:
– Едем отсюда! Как бы эта разъярённая толпа не разорвала нас на куски.
Им ничего не оставалось, как тихонечко убраться во свояси. Возвращаясь, Тучков сокрушённо заявил:
– Делать нечего! Сейчас заберем остатки армии из Тифлиса и сами пойдём к Ларскому ущелью. Если мы не поможем Кноррингу, то помощи ему ждать не откуда!!
– Но, если мы уйдём, Тифлис останется полностью беззащитным, – напомнил Саша.
– А гори он огнём!! – ожесточённо заявил Тучков. – Если Кнорринг не приведёт подмогу, нас самих не сегодня-завтра всех перережут, как малых щенков! Поэтому, всё одно – погибать!
1802 год сентябрь
Санкт-Петербург
Александр Павлович, читая письма Чернышёва о положении дел в Грузии, убеждался, что не зря он сомневался в Кнорринге. Тот не оправдывал его надежд. Размышляя над тем, что же дальше делать, он припомнил одну фразу из письма Чернышёва: «Основная сложность заключается в том, что новое управление не знает не только местных нравов и обычаев (к коим само население относится с трепетом и святостью), но даже не владеет грузинским языком…»
– Верно, – рассудил Александр. – Мы терпим поражение, потому что мы там чужие. Нам не верят и оттого ненавидят! Вместо Кнорринга нужен человек из местных! Тот, кто одновременно и грузинами почитаем, и свято предан Российской империи.
Он начал перебирать в памяти возможные кандидатуры:
– Царевич Давид? Нет, он себя дискредитировал в глазах родственников. Вообще, грузинские царевичи отпадают. Они могут поднять мятеж и вернуть монархию в Грузию… Может, Багратион, что прославился в Итальянском и Швейцарском походах с Суворовым? Да, он смел. Но слишком молод и горяч. Не наломал бы дров ещё поболее?… Кого-то бы постарше и помудрее…
И тут Александра осенило:
– Князь Цицианов! Сорок восемь лет. Потомок древнего грузинского княжеского рода Цицишвили. И характеристика достойная! Прошёл Турецкую войну. Выиграл битву под Хотиным. Штурмовал Вильно. Участвовал в Персидском походе. Сам Суворов в одном из приказов предписывал войскам «сражаться решительно, как храбрый генерал Цицианов». Идеальная кандидатура!
Александр Павлович решительно вызвал к себе Кочубея: