Идея свести Катюшу с Александром показалось Павлу просто превосходной! Разумеется, факт, что оба, и Катюша и Александр состояли в браке, ничуть не смутил императора. И он растворился в мечтаниях, как они, отец и сын, будут иметь фавориток-родных сестёр. Поселят их в одном доме, и будут вместе ездить к ним по ночам. Чем ни повод сблизиться с сыном?!
И он решил осуществить эту бредовую идею. Сегодня, взяв с собой Александра на ужин к Аннушке, он как бы «нечаянно» запихнул сына в соседнюю комнату, где его ожидала влюблённая Катюша Демидова. И запер снаружи дверь на ключ.
Отворил её он лишь на утро. И был очень разочарован тем, что за всё это время между молодыми людьми ничего не произошло. Все старания мадам Демидовой сблизиться с Александром в замкнутом пространстве не увенчались успехом.
Сын был чрезвычайно возмущён поступком отца! Во-первых, Катюша была не в его вкусе, а, во-вторых, Александр переживал подъём нежных отношений с Елизаветой и не нуждался в похождениях «налево», тем более таким насильственным способом!
На следующее утро
покои великого князя Александра Павловича
После бессонной ночи, проведённой в вынужденном обществе Катюши Демидовой, Александр пребывал в отвратительном настроении. Отец был зол на него за несостоятельность идеи с фавориткой и, в отместку, взвалил на сына инспекцию работы князя Долгорукова по формированию нового Кавалергардского корпуса. Он потребовал, чтоб цесаревич внёс необходимые поправки и дополнения, и доложил о результатах сегодня же на императорском Совете!
Александр клевал носом над ворохом бумаг и проклинал всё на свете.
Поутру, по заведённому порядку, к нему в покои явился адъютант Чернышёв для получения распоряжений. Великий князь несказанно обрадовался:
– Чернышёв! Иди сюда. Мне хочется знать твоё мнение. Гляди.
Саша с любопытством взглянул на проект рисунка мундира с малиновым супервестом и серебряным мальтийским крестом посередине, белыми панталонами, черными высокими сапогами и чёрной треугольной шляпой с плюмажем.
– Что это? – заинтересовался он.
– Форма новых кавалергардов.
– Император хочет вернуть кавалергардов?! – обрадовался Саша.
– Да. И мне через час нужно представить ему свои соображения относительно этих набросков.
– Форма красивая, – восхищённо оценил Чернышёв.
– Да бог с ней, с формой! Тут целая кипа каких-то расчетов, уставных порядков и прочей белиберды, в которой я, признаться, мало что смыслю.
– Позвольте? – заинтересовался Саша.
– Будь любезен, – обрадовался цесаревич, пододвигая ворох бумаг адъютанту.
Сашка обосновался за столом великого князя и принялся изучать документы. Спустя полчаса он весело заявил:
– Ну, что Вам сказать, Александр Павлович… Ничего нового тут не придумали, за исключением новомодной идеи с мальтийским орденом. Император желает теперь, чтобы его кавалергарды, поступая в полк, были поголовно пожалованы в мальтийские рыцари. Да ещё внесены кое-какие поправки в званиях: среди унтер-офицеров убраны звания вице-вахмистра, каптенармуса, гефрейт-капрала и капрала. Оставлены только звания вахмистра и квартермистра. Поступающих на службу дворян велено теперь звать юнкерами и три месяца служить им за рядовых.
– Понятно – кивнул великий князь, – Но мне государь велел внести свои поправки. А какие? Ума не приложу!… У тебя есть на этот счёт измышления, Чернышёв?
– Да. Как насчёт набора в корпус? Тут нет никаких распоряжений. Помните, как прошлая идея государя с набором из низшего сословия с треском провалилась?
– Отлично, – согласился Александр Павлович, быстро набрасывая записи скорым почерком на бумаге. – Надо предложить, чтоб набор был только из дворянского сословия. И не из всех полков подряд.
– А Вы посоветуйте набрать кавалергардов из Конной гвардии, – подсказал ему Сашка, – Государь же любит передвигаться верхом, поэтому его должны сопровождать лучшие наездники. А где наездники лучше, как ни в Конной гвардии? И заново учить не надо.
– Чернышёв, ты – голова! – похвалил его Александр, – Верно мыслишь.
– И ещё для почётных караульных подойдут работники из присутственных мест при письменных делах. Ух, у них дисциплина и выдержка! Целый день в канцелярии, не разгибаясь, корпят!
Цесаревич хихикнул:
– Молодец! Хорошая идея!
– Но отбор кандидатов, ни в коем случае, не доверяйте командирам полков, чтоб не наступить на старые грабли. Возьмите это на себя лично.
– Мне?! Самому набирать эскадроны?!
– Ваше высочество, Вы не смущайтесь. Если хотите, я Вам помогу. И даже фамилии напишу.
– Однако! – поразился Александр, – А ты, что же, знаешь желающих?
– Ага, – кивнул тот.
– И за каждого готов поручиться?
– Как за самого себя!
Тот протянул ему лист бумаги и придвинул чернильницу:
– Пиши!
– Только первая фамилия будет моя, – предупредил Сашка.
– Хочешь в кавалергарды?!
– Дозвольте, Александр Павлович.
Великий князь почесал подбородок и уточнил:
– В чин не ниже обер-офицера, чтоб по караулам не болтался! Ты мне самому нужен!… Будешь капитан-поручик!
– Благодарю, Ваше высочество! – улыбнулся адъютант.
1798 год декабрь
Герцогство Мекленбург
Мекленбургский Великий герцог Фридрих-Франц несказанно обрадовался предложению Максима Алопеуса породниться с Российским императором! Портрет великой княжны Елены Павловны, кисти придворного живописца Боровиковского, произвёл приятное впечатление на всю семью герцога.
Князя Хотеновского, который имел распоряжение императора Павла заняться на территории Мекленбурга подготовкой военных сил в намерении организовать жёсткий контроль торговых судов, следующих через Балтийское море, герцог душевно разместил в лучшем доме, выделив ему целый штат прислуги. И обещал оказывать всяческое содействие силами собственных военных подразделений до тех пор, пока в его распоряжение не прибудут русские войска.
От радости, что его маленькое государство попадёт под защиту могущественной империи в войне с Наполеоном, Фридрих-Франц заторопился поскорее уладить все формальности будущего брачного соглашения, дабы угодить Павлу. И выразил намерение немедленно вместе с Алопеусом отправить в Россию сразу обоих сыновей: Людвига и Карла. На тот случай, чтобы у прекрасной Елены Павловны был выбор. Герцог крайне волновался, а вдруг один из его сыновей чем-то не понравится великой княжне?
Отпраздновав с семьей рождество и наступление нового 1799 года, Людвиг и Карл Мекленбургские в сопровождении Максима Алопеуса выехали в Санкт-Петербург.
Несколькими днями раньше из Офена в Россию выехал и другой жених, Иосиф-Антон-Иоганн Австрийский.
дом князей Хотеновских
Надя получила письмо от Дмитрия Платоновича в середине декабря. Она обрадовалась личному сообщению мужа об его освобождении из-под ареста.
Но тут же огорчилась, что император отправил её супруга из Вильно прямиком в Мекленбург для выполнения долгосрочного государственного задания. И ещё больше её расстроило, что пребывание Дмитрия Платоновича на территории Мекленбурга может затянуться не только на период войны, но и на более продолжительное время.
– Что ты намерена делать? – спросила её Варька.
– Ах, Варя… Придётся писать прошение императору с просьбой разрешить мне поехать на жительство в Мекленбург, – вздохнула она, – Не хочу больше давать повода для сплетен и слухов. Муж и жена должны жить вместе.
1799 год январь
Санкт-Петербург
Высочайшим приказом в новый сформированный Кавалергардский корпус ордена святого Иоанна Иерусалимского был назначен шефом мальтийский рыцарь граф Литта, которого в Петербурге звали Юлий Помпеевич. Он, к тому времени уже основательно закрепился в России, оброс поместьем и крепостными душами в количестве пятисот человек и женился на молодой обаятельной вдове Екатерине Скавронской, в которую был влюблён ещё при жизни в Италии. Был обласкан императором Павлом, весьма благополучен и счастлив.