А Виктор Любарский безуспешно пытается дозвониться до кафедры истории из телефонной будки рядом с дачной автобусной остановкой. Несколько раз набрав на железном диске телефонного автомата номер деканата, он задумчиво вешает черную эбонитовую трубку на рычаг. Выходит на остановку, смотрит на расписание, с минуту думает, а затем опять решительно заходит в будку, чтобы набрать новый телефонный номер:
– Товарищ майор, это Любарский. Есть разговор (пауза). Насчет Растопчина (пауза). Да. Неотложный.
Слышен звук коротких гудков. Связь оборвалась. Любарский выходит из телефонной будки в ожидании автобуса.
А на дачной террасе тем временем обед близится к финалу, и Муся представляет своих друзей̆:
– Папа и тетя Лиля, знакомьтесь, – машет рукой на Митю, – это Митя.
Митя и Трофим со стульями появляются на террасе.
Митя:
– Здравствуйте, Василий Андреевич!
На террасе появляется и Трофим:
– Здравствуйте.
Мария кивает на Трофима:
– А это Трофим, папа. Они мои друзья.
Тетя Лиля чопорно кивает, Василий Андреевич жмет по очереди руку подошедшим к нему мальчикам, Вера Сергеевна коротко кивает и уходит, забрав пустые тарелки со стола. Мария обнимает отца за плечи:
– Это мой папа, Трофим!
Она машет рукой в сторону тети Эммы:
– А это тетя Лиля, бабушкина подруга.
Тетя Лиля с интересом рассматривает Митю и Трофима.
Парням неловко, они стоят в углу террасы, не решаясь сесть за стол.
Тетя Лиля подцепляет селедку на вилку:
– Это кто такие?
В этот момент на террасу вваливается курносая и черноглазая 15-летняя девушка с длинной косой. Это Гуля Растопчина, младшая сестра. На ней розовое платье в горошек, белые носки и черные туфельки с пряжками. Она кокетливо смотрит на молодых людей:
– Это Мусины женихи. Здравствуйте.
Муся фыркает, дает Гуле подзатыльник, та быстро дает сдачи.
– Это Гулька.
Девочки толкают друг друга до тех пор, пока их не разнимает Вера Сергеевна, которая уже накрывает к чаю, строго поправляет Марию:
– Не Гулька, а Гуля!
Митя жмет руку Гуле:
– Очень приятно.
Ему смешно, что девочки дерутся. Однако очевидно, что драка ненастоящая. Мария обнимает Гулю:
– Это моя младшая сестра. Зовут Гуля!
Трофим также протягивает Гуле руку:
– Мне тоже приятно.
Вера Сергеевна уходит на кухню:
– Муся, помоги мне, пожалуйста.
Мария отправляет к Вере Сергеевне Трофима и Митю:
– Мальчики, помогите моей маме на кухне. А я наверх, бабушку поцелую.
Митя и Трофим уходят вслед за мамой Муси с террасы внутрь дома.
Тетя Лиля смотрит на Мусю, которая хватает со стола маринованный огурец:
– А как же театральный, Муся? Тогда никаких женихов…
Василий Андреевич, который уже приготовился выпить очередную рюмку водки, просто замирает на месте:
– Подождите-подождите. Какой театральный? Лиля Шварц, ваша гнусная пропаганда?
– Вася, в нашей стране это единственная профессия, которая соответствует состоянию души, если уж врать, то врать артистически!
Мария ест огурец, неожиданно открытая всем тайна ее поступления в ГИТИС заставляет ее замолчать. Она с трепетом ждет реакции отца:
– Правильно, правильно!
Василий Андреевич с шумом ставит рюмку водки на стол, кивает на нее головой, обращаясь к Мусе:
– Ну, хорошо… Хорошо. Тогда начинай учиться на артистку.
Муся дожевывает огурец, смотрит удивленно на отца. Она ни разу в жизни не пробовала водку, поэтому повисает неловкая пауза. Неожиданно входит Зоя, она несет в руках блюдо с пирожками. Муся мешает ей пройти поближе к столу, но Зоя умудряется поставить блюдо на место. Неловкую паузу она будто не замечает, весь предыдущий разговор Зоя пропустила мимо ушей:
– Дай, я пройду!
Муся краснеет, пропускает Зою за стол, а сама идет вглубь террасы, но неожиданно для себя разворачивается и говорит запальчиво, обращаясь к отцу:
– Папа, а ты что? Считаешь, что то, что ты преподаешь, кому-то нужно? Кому сейчас вообще нужна история, философия? Вот артисты? Если они что-то играют, то про жизнь? А ты про что преподаешь? Про то, чего нет? Про мифы?
Зоя смотрит на Мусю удивленно. Она просто шокирована. Ни разу в жизни девочки в семье Растопчиных не позволяли повышать голос на отца, бабушку или маму.
Зоя удивленно:
– Ты совсем уже, что ли?
Муся сама удивлена своей запальчивости. Она даже покраснела от собственного неловкого выпада, и чтобы как-то загладить свое неожиданное выступление, она решила вспомнить о бабушке Лизе:
– Тетя Лиля, а где бабушка?
– Бабушка наверху, строчит что-то, белошвейка. Скажи ей, Муся, что если она не спустится сейчас вниз, то я уйду и больше не приду.
Муся ретируется с террасы, в то время как Митя и Трофим вносят большое блестящее блюдо с тортом, мальчики о чем-то отчаянно спорят, особенно слышно Митю:
– К примеру гидроэлектростанция – это энергия через сопротивление. Чем больше напор, тем больше сопротивление.
– Да сама идея твоей солнечной электростанции основана на принципе аккумулирования энергии? Так это и есть дармовщина, коммунизм в общем.
– Подожди, коммунизм это не дармовщина!
– А ну! От каждого по способностям, каждому по потребностям. А твои потребности сильно обгоняют твои способности. Ты у меня мыло воруешь в нашей общей ванне! Мама покупает, а ты берешь. И? Я с тобой в коммунизм?
Митя вспыхивает, оглядывается на Василия Андреевича, ставит блюдо. Голоса мальчиков слышны даже в комнате бабушки Лизы, которая строчит на ручной машинке Zinger ровный шов на новом платье внучки. Увидев Мусю, бабушка улыбается, кивает ей, не отрываясь от шитья:
– Что у тебя с губами?
– Ба, пойдем вниз. Тебя твоя подруга ждет.
Она обнимает бабушку за плечи:
– Ну, ба, пойдем вниз!
Елизавета Васильевна смотрит на Машины губы. На них остатки красной, яркой помады.
Муся накрасила губы с утра, перед показом в ГИТИСе и забыла стереть перед появлением дома. В доме Растопчиных пользоваться яркой помадой было вовсе не принято.
Муся находит зеркальце на столике рядом со швейной машинкой, смотрит на остатки губной помады, на растрепанные свои волосы, прихорашивается:
– Варенье.
– Сотри!
Бабушка протягивает Мусе белый платок. Муся отчаянно трет губы, но лишь размазывает помаду по щекам, слыша громкий голос Мити на террасе, прислушивается.
Митя стоит на террасе, широко расставив ноги, руки засунул в карман, на скулах – желваки:
– Василий Андреевич!
Растопчин уже пьет чай из белой фарфоровой чашки. тетя Лиля подливает кипяток ему и себе из такого же белого фарфорового чайника, Гуля грызет кусковой сахар, сидя за столом. Зоя режет пирог.
– Да. Я вас слушаю, молодой человек.
Митя в запальчивости машет руками. Очевидно, что он возмущен:
– Вот вы! Доктор наук, академик.
Тетя Лиля усмехается. Наивный молодой человек ее скорее забавляет, чем пугает. Василий Андреевич повторяет:
– Да, я и академик, и доктор наук, и лауреат премий.
Но Митю просто безумно раздражает показное спокойствие тети Лиле и профессора Растопчина, он кивает на Трофима:
– Ну, обоснуйте ему научно, что такое коммунизм.
Василий Андреевич спокойно:
– Ну, что тут обосновывать. Посмотрите на этот шикарный стол. У нас здесь все от каждого по способностям.
Растопчин делает широкий жест, показывая на красивую белую скатерть, фарфоровый сервиз на шесть персон, на блюдо с пирогами, на самовар, на граненый графин с водкой, из которого тетя Лиля опять лихо наливает себе еще одну рюмку водки. Ее заметно разморило от сытного обеда и обильного возлияния, чтобы не заснуть прямо в плетеном кресле-качалке, она вынула из ридикюля мундштук, достала табак из коробочки и скрутила себе самокрутку:
– И каждому по стопарю!
Василий Андреевич хохочет. Шутка явно удачная. тетя Лиля, закашлявшись, хрипло ему вторит. Но Мите почему-то не смешно.
– Вот вы женщина, а говорите пошлости и вдобавок курите как паровоз.