Митя хватает самолет в руки, снимает его с крючка, изображает, как он летает, выписывая круги по комнате:
– Ух… жжжжех!
Мария кивает Мите и Трофиму и неожиданно приглашает их к себе на дачу:
– А сейчас поехали ко мне обедать, я вас с семьей познакомлю.
Семья Муси традиционно летом отправлялась на дачу. На стеклянной террасе, за столом с белой скатертью собиралась вся семья Растопчиных. Летом 41-го на дачу приехала даже тетя Лиля. Лиля Шварц приходилась близкой подругой Елизавете Васильевне, родной бабушке Муси, и на дачу приезжала не только отдохнуть, но и пообщаться с профессором Растопичным. Лилю Шварц они считали убежденной диссиденткой. Она дружила в молодости с поэтами серебряного века и была отличным собеседником для Василия Андреевича. В этот прекрасный, жаркий день она уже выпила сто грамм водки, закусила маринованным огурцом и, слушая профессора Растопчина, периодически вставляла свои неизменные остроты.
Растопчин, который был поглощен прочтением чужой диссертации – а работа была его очередного ученика, Любарского Виктора, – неожиданно захлопнул трактат на середине и налил себе из графина водки в граненую стопку:
– Ух ты, господи. Какая же это чушь!
Тетя Лиля, цепляя на вилку гриб, с интересом взглянула на профессора:
– Что ты фыркаешь? Поделись, пофыркаем вместе.
Тетя Лиля подняла стопку вверх и быстро выпила свою порцию. Андрей Михайлович, также махнув сто грамм беленькой и закусив маринованным помидором, красиво лежавшим в хрустальной вазе, открыл диссертацию на нужной странице. Он цитировал:
– «Товарищ Сталин уже тогда понимал, что время царей истекло, поэтому он встал у истоков революционного движение „Народовольцы“». А товарищу Сталину тогда было всего полгода!
Василий Андреевич смеется, тетя Лиля хохочет тоже:
– Большевики созревают рано. А!
Василий Андревич откидывает в сторону диссертацию Любарского:
– Не буду больше читать эту чушь, имею полное право.
Их разговор прерывает Зоя, старшая сестра Муси. У нее тонкая, но отчасти болезненная красота. Волосы гладко причесаны и забраны наверх, платье серое в горошек, почти как у Муси, но более скромное, с черным тонким поясом. Зоя вносит на террасу две тарелки с супом для отца и тети Лиле, ставит на этажерку в углу террасы и решает перестелить скатерть на столе. Василий Андреевич, отодвинув в сторону свой стул, отходит в угол террасы, рассматривает сирень в саду. Зоя застилает новой скатертью стол:
– Садись, пап!
Василий Андреевич садится за стол, смотрит на тарелку с супом, который поставила ему Зоя:
– Спасибо.
Зоя ставит суп перед тетей Лилей и уходит с террасы. Вместо нее появляется Вера Сергеевна, мама Муси, с двумя тарелками в руках: на одной квашеная капуста, на другой селедка с луковыми кольцами. За ней на террасу входит Виктор Любарский, ученик курса профессора Растопчина. В его руках – огромное блюдо с картошкой и рыбой, которое он ставит на стол, и быстро задает вопрос Растопчину:
– Василий Андреевич, вы прочли черновик моего диплома?
Возникает неловкая пауза, очевидно, что критику Любарский воспринял плохо.
– Ну, и что скажете?
Тетя Лиля подцепляет селедку на вилку:
– Селедочка!
Вера Сергеевна уходит, Василий Андреевич ест суп, молчит. Возникает неловкая пауза.
– Ну, там есть некоторые нестыковки, но в целом работа очень дельная, очень дельная.
Он, обращаясь к тете Эмме, откровенно лжет:
– Самая светлая голова на моем курсе! Запомните. Сергей Любарский!
Василий Андреевич наливает водки тете Лиле и себе. Делает приглашающий жест Любарскому:
– Давайте выпьем. За светлую голову.
Тетя Лиля быстро выпивает водку:
– С удовольствием.
Василий Андреевич звонко чокается с Лилей Шварц, однако Любарский встает:
– Нет, спасибо. Знаете, я лучше пойду. Василий Андреевич, Педин, ваш заместитель, он хочет быть моим рецензентом. Считаю своим долгом Вас предупредить.
Василий Андреевич морщится, выпивает водки, закусывает огурцом:
– Ну, зачем вам этот… этот скользкий человек?
Любарский скромно кашляет:
– Я не могу отказаться.
Неожиданно на террасу входит Вера Сергеевна, видит, что Любарский явно собирается уйти:
– Сергей, оставайтесь!
На террасе появляется Зоя с огромным самоваром в руках. Любарский видит, что самовар тяжелый, подхватывает его, ставит пузатое и серебристое дутое «божество» на стол. Вера Сергеевна машет на Любарского рукой̆:
– Зоя, скажи ты.
Зоя смущена, но рада помощи. Самовар действительно был очень тяжелым. Любарский смотрит на Зою влюбленно, он явно к ней неравнодушен:
– Мама, Витя сам решает, куда ему идти.
Любарский неожиданно целует руку Зое, откланивается и уходит с террасы:
– Извините, до свидания!
Зоя строго и быстро отвечает Виктору:
– До свидания.
Василий Андреевич недовольно хмыкает, выпивает еще сто грамм водки:
– Ты мне всех учеников распугаешь.
Тетя Лиля также выпивает рюмку водки:
– Скорее не учеников, а женихов.
Зоя краснеет, разглаживает скатерть:
– Тетя Лиля, прекратите ваши намеки.
Зоя ретируется с террасы. тетя Лиля хохочет, Вера Сергеевна смотрит на нее с укоризной̆:
– Тетя Лиля, не надо девочку дразнить.
Но та закусывает соленым огурцом:
– Вера, если не дразнить девочек, они никогда замуж не выйдут.
На кухне слышен грохот упавших на пол жестяных подносов. Вера Сергеевна сердито смотрит на тетю Лилю, делает жест рукой:
– Ах, оставьте!
Она садится за стол, начиная обедать вместе со всеми. Тетя Лиля хмыкает и выпивает опять рюмку водки.
Тем временем на остановку рядом с дачным поселком приезжает автобус. Добираться до дачи ровно час, и видно, что Марию слегка укачало в автобусе. Однако ребята держатся неплохо.
Митя, Трофим и Муся, радостно о чем-то болтая, выходят из автобусной двери, не замечая идущего к ним по тропинке Любарского. Муся машет в сторону заборов:
– А вот и наша дача.
Муся наконец-то замечает Любарского. Тот приподнимает кепку и кивает:
– Здравствуйте.
Мария не сразу узнает поклонника Зои и ученика папы:
– Здравствуйте.
Любарский кидает короткий взгляд на Трофима и Митю. Ощущение неприятное, у Любарского серые, будто стеклянные глаза. Он их будто бы фотографирует, оглядывая с головы до ног. Митя морщится, и даже Трофиму не по себе:
– И до свидания.
Мария кивает, бежит к ребятам:
– До свидания.
Любарский поворачивается к друзьям спиной и спешит к автобусной остановке, Митя сплевывает себе под ноги, ему неловко:
– Это кто?
Муся смеется, взъерошивает ему волосы на голове:
– Это папин ученик: Любарский. Он в мою старшую сестру Зою влюблен.
Митя замолкает:
– А она?
Мария вздыхает:
– А она любит медицину. Вон наш дом, пошли быстрей.
Муся машет в сторону красивого голубого дачного домика с террасой и цветущим вишневым садом за зеленым дощатым забором, быстро открывает калитку и бежит вперед по тропинке. Трофим и Митя чуть задерживаются у входа, любуясь ее стройной фигуркой в голубом платье. Митя ревниво:
– Красивая?
Трофим вздыхает, Мария понравилось ему с первого взгляда:
– В советской девушке главное красота души, а уж потом немножко тела.
Митя вздыхает:
– Циник ты, Трофим!
Трофим быстро отвечает своему другу:
– Я не циник, я реалист. Чувствуешь разницу?
Митя и Трофим заходят в калитку, идут по тропинке, продолжая болтать:
– Между прочим, знаешь, кто у нее отец? У нее отец профессор Растопчин. Лекции по истории у нас читал, помнишь? Мыслитель.
– Красавица, дочь мыслителя.
Митя толкает Трофима в кусты, а сам прибавляет шагу. Трофим падает:
– Везет тебе, Андреев.
– Ага.
Но Митя уже забегает в дом, не дожидаясь, когда Трофим выберется из колючего куста крыжовника. Друг ворчит. Колючие кусты поранили ему руки. Трофим обнаруживает в ладонях занозы, которые он тщетно пытается вытащить с помощью значка авиаконструктора с лацкана своего пиджака.