Те, кто имя её лишь на время брать мог,
И под ним мог готовить беду для других.
Возвращаясь с беспечных прогулок назад,
Кто со смехом, а кто с пустотой ко всему,
Говорили, встречая её влажный взгляд:
«Ты – глупа и наивна, Любовь к одному!»
И не веря в свой собственный страх и обман,
Лишь посредством других поднесённый судьбе,
И не веря в смертельность своих слабых ран,
В ежедневном бреду говорила себе:
«Скоро счастье прольётся: наступит мой час,
И затопит кипящая кровь всю тюрьму.
Я умру, если стану похожей на вас.
Я, должно быть, кому-то нужна, раз живу!»
За высокой тюремной оградой души,
Не успев, улыбаясь, пройти сто дорог,
В непонятно-спокойной истлевшей тиши
Молодая Любовь доживала свой срок.
август 1990
Разочарование в красном учебнике по философии
А скоро мы разучимся любить:
И слово уже стало неприличным,
Чтобы его любимым говорить.
И слышать его просто непривычно…
Вдыхая дым дешёвых сигарет
И запах пробуждающего кофе,
Вскрываем бесполезность своих лет,
Ведущих к неизбежной катастрофе.
Нам ясно, что не страшно умирать,
Пока не надоело ошибаться,
Но надоело без толку искать
И почему-то больно улыбаться.
И лишь осталось – головы поднять
И руки протянуть с мольбою к небу:
Просить любви и терпеливо ждать
Для душ – добра и для утробы – хлеба.
сентябрь 1990
Морковь-любовь
На пенной сковородке нет лица.
Жар выгоняет воду из моркови.
Она не знает, что с ней приготовят,
Но думает о близости конца.
Она молчит в шипенье пузырей,
Напоминающим ей что такое фатум,
И ждёт объятий страстного томата:
Он в этот вечер обещал быть с ней.
Ещё вчера ей снился лёгкий дождь
И красный перец на соседней грядке.
Все говорили ней, что он не сладкий,
Но чем-то на неё он был похож!
Она не знала, что такое ложь,
Запрятавшись в неведеньи от света.
И лишь дождавшись окончанья лета,
Ей истину поведал старый нож.
сентябрь 1990
Октябрьское
«Забудь о всём плохом, – мне шепчет осень, —
Я принесла и счастье, и покой».
Надолго ль? – это мы у ветра спросим,
Который укрощает летний зной.
«Я буду рада видеть тебя снова
Не в лапах удушающей тоски,
И верю, что заплаканное слово
Не постучит стихом в твои виски.
Любовь – в награду за долготерпенье,
За одиночество весенних влажных дней,
Пока я не дала благословенье
На время кристаллических дождей.
Прощальной песней не опавших листьев
Заполнится последний тёплый вздох.
И красные рябиновые кисти
Рассыпятся у самых твоих ног.»
Как странно, что осенняя примета
Приходит с оживающей мечтой.
И странно, что на всё это ответы
Придуманы прошедшею весной.
октябрь 1990
Скорпион
Я не желала большего несчастья,
Чем не любить тебя.
Пусть над судьбою нашей мы не властны,
Но ты ведь ждал меня.
И вера в чудодейственность той встречи
Решила дальше жить,
Хотя и запретил ты мне в тот вечер
Себя любить.
Разлука подкатила незаметно:
О ней шептал мне дождь.
О ней рассказывал и пел мне ветер:
Вливал за спину ложь.
На сумасшедшую шальную радость
Хотелось волком выть:
Зачем ты мне сказал, вонзая жалость
«Меня нельзя любить»?
Читает и запутывает ветер
Следы душевных битв,
Мгновенья превращая в бесконечность
(Любовь нам всё простит).
Просить летать обычно не пристало
Живущих на земле.
Для счастья нужно мне не так уж мало:
Быть нужною тебе.
ноябрь 1990
Языческое
Я проснусь между ночью и утром
С тающим первым снегом.
Я пойду вслед за голосом смутным
К самому берегу неба.
В чистый миг восхождения солнца
Смоется сон росою,
Воздух влаги ночной напьётся,
Чтоб раствориться мною.
Будет ветер облизывать жадно
С глаз моих соль восторга.
Бледным звёздам вдруг станет понятна
Древняя тайна слога.
Мои ноги почувствуют землю
Сквозь перезревшие травы.
Мои мысли придут к прозренью
Сквозь перегнившие раны.
Мои волосы спутает ветер
Нетерпеливой рукою.
Я одна в это утро на свете
Пробую яд покоя.
И когда над пустыми полями
Будет заря разлита,
То простыми, как день, словами
Я прошепчу молитву.
Может быть, мне ответят птицы
Песней из древнего склепа.
И я снова смогу возвратиться
К самому берегу неба.
ноябрь 1990
Memories
Когда печаль меня обнимет вновь,
И сумерки её застанут в снах,
Я буду вспоминать мою любовь,
Запечатлённую, по случаю, в словах.
Поможет память мне пройти тот путь,
В конце которого поставлены кресты,
Который часто не давал уснуть,
Рождая слог с местоименьем «ты».
Тех, кто когда-то ощутить помог
К себе моей любви прикосновенье,
И уходя, оставить веру смог,
Тех никогда не унесёт забвенье.
Давно знакомый образ изучу
По фотографии, проявленной словами,
И выясню, что очень я хочу
Всё повторить, что раньше было с нами.
И краткосрочность счастья завершит
В падении непрошенные чувства.
Я не могу переставать любить,
Даже тогда, когда на сердце пусто.
январь 1991
Послеоперационное
А за стеклом – последний снег,
Печальный стон ослабших вьюг.
Непрекращающийся бег
Почти что снов – на новый круг.
А на стекле – моё тепло,
Дыханья дым, туманный след.
Я не искала, где светло:
В моих глазах хранится свет.
Ты слушал бы мой бред,
Но жаль, тебя здесь нет.
Как трудно подобрать слова
К движеньям губ в щемящей мгле.
Завянет красная трава,
Больную кровь вернув земле.
Привыкшей к звёздам темноте
Покажут день без чёрных штор,
Где вместо страха в высоте
Воскреснет голубой простор.
Ты б мог зажечь мне свет,
Но жаль, тебя здесь нет.
Я не приду в мой первый дом,
Чтоб не найти там мёртвой ночь,
Чтоб не смогли услышать в нём
Как закричит немая дочь.
Меня толкали в русла рек,
Где нет воды, где нет ветров.
Лишь за стеклом – последний снег,
Прощальный круг почти что снов.
Мы встретили б рассвет,
Но жаль, тебя здесь нет.
Март 1991
Гость
Опять мне посылает Бог печаль,
Глаза окаймлены тревогой чёрной.
И кажется, смотреть на стену
возможно вечно, словно вдаль.
И наслаждаться тишиной настольной.
Опять проходит мимо суть весны,
Лишь отблеск солнца на земле в осколке.
И только снится океан,
но его брызги так пресны,
И рвёт страницы пустота на полке.
Опять заходит в полночь тень часов,
За календарь заглядывает ветер,
Где воскресенья, словно кровь
проходят красной полосой,
Напоминая о простывшем лете.
Закрыть глаза мешает сила звёзд.
В оконных рамах захлебнулась свежесть.
За светом нежной теплоты
уходит в небо чей-то гость,
Он не вернётся, чтоб меня утешить.
апрель 1991
Единоборство
Вновь потемнеет от привычных споров
Расплёсканное время по земле.
Как хочется сказать о чём-то новом
В отрывке, развернувшемся в золе.
Но повторенье надоевшим кругом
Попросит место в центре новизны,
Хотя рожденье незаконных звуков
Не связано с понятием весны.
И с мокрым снегом на зелёных листьях
Исчезнет небо в чём-то голубом.
Мы видели всё это в прошлых жизнях
Одним и тем же чёрно-белым сном.
Заметив исключения в науке,
Мы получили право запрещать
И слабостью наполненные руки
(Поскольку сила любит разрушать).
Идёт уничтоженье дискомфорта
В невидимом движении крови.
Кто объявил неженским видом спорта
Единоборства ласки и любви?
Май 1991
Висты
Прости меня, ночь, что вторгаюсь в твои владенья,
Что трогаю память затасканных лун и звёзд,
Что брезгую сном и прошу у тебя вдохновенья.
Спаси меня, ночь, от ненужных навязчивых слёз.
Спроси меня, ночь, почему тебя так терзают
В непризнанных песнях владельцы прозрачных душ.
И медленной смертью свечи тишину прожигают
Над лунно-алмазными бликами тёплых луж.
Возьми меня, ночь, в этой музыке лёгким звуком.
Избавь от тоски взгляд серо-холодных глаз.