Шеф неумело ассистировал ему.
Карлос отправился наверх в мансарду, к своему компьютеру — и вернулся через десять минут, гордый результатом. Молочный свет облачного дня, проникавший в стеклянный дом, и маленькая лампа, которой Альмен по указанию Карлоса подсвечивал объекты, позволили получить почти профессиональные снимки. Вот только качество струйного принтера оставляло желать лучшего.
Альмен положил снимки в папочку, а папочку — в тонкую черную кожаную папку. Карлос убрал с рояля фотоинсталляцию.
Теперь пять вазочек Галле стояли в ряд на кабинетном рояле и отражались в его черной лаковой поверхности. Альмен и Карлос задумчиво смотрели на них.
— Дон Джон, una sugerencia, nada más, всего лишь предложение, не более того.
— Да, Карлос?
— Лучше бы не оставлять эти предметы здесь.
Альмен покосился на него:
— Вы боитесь, что их могут украсть?
— Они выглядят очень ценными.
— Они и есть ценные.
— А весь дом — стеклянный.
— Что вы предлагаете, Карлос?
— Я унесу их в надежное место.
— В какое?
— Как только они вам понадобятся, Дон Джон, я их принесу.
Альмен подумал.
— Хорошо, Карлос. Я дам знать, когда они мне понадобятся.
23
В этот вечер стемнело рано. Прозрачный туман за день превратился в плотный облачный покров. И вдруг похолодало. Альмен покинул дом в плаще, но вернулся. Переоделся в шерстяное пальто, повязал шарф и натянул перчатки.
В витринах магазинов уже горел свет, и датчики уличного освещения тоже переключились на ночной режим.
Только магазин Находка стоял темный. Автоматика, включающая освещение, была, судя по всему, установлена на более поздний час. Но почему же сам Джек Таннер не включил свет? Ведь он должен был находиться на месте, Альмен предварительно звонил ему.
Он нажал на кнопку звонка и услышал, как верещит колокольчик внутри магазина. Но шаги, которые обычно незамедлительно заставляли паркет скрипеть, не последовали.
Альмен выждал некоторое время, чтобы не казаться нетерпеливым. Затем позвонил еще раз.
И снова в Находке не произошло никакого движения.
Только теперь он заметил, что дверь не заперта, как обычно, а лишь притворена. Он мог толкнуть ее, даже не нажимая на ручку.
Так он и сделал и громко позвал:
— Хэлло? Джек? Ты здесь?
Тишина.
Альмен хотел захлопнуть дверь, но замок не защелкивался. Тут он вспомнил, что Таннер всегда ее немного приподнимал, чтобы она заперлась. Так он и поступил. Удачно.
Пахло как-то иначе. Запах старой мебели и мастики для натирания паркета хотя и присутствовал, но к нему примешивалась какая-то другая нотка. Что-то знакомое Альмену, но он не смог бы определить с ходу.
— Джек? Ты здесь?
Все оставалось тихо. Слышался лишь скрип паркета, когда Альмен вошел в заднее помещение.
Там неопознаваемый запах стал интенсивнее. Он исходил из маленького кабинета Таннера, дверь которого была полуоткрыта. Альмен вежливо постучался в дверной косяк.
— Джек?
Он вошел внутрь.
Джек сидел спиной к двери на вертящемся стуле генерала Гизана. Голова запрокинута назад, как у спящего в поезде.
— Джек?
Внезапно Альмен понял, о чем напоминает ему этот запах: о выездах на охоту, куда его брал с собой отец, когда он был еще маленький. Так пахло, когда отец стрелял из ружья, а маленькому Фрицу приходилось оплакивать еще одного зайчика, косулю или рябчика.
Он сделал несколько шагов вокруг стола. И зашел достаточно далеко, чтобы увидеть, что у Джека Таннера отсутствует часть лба, а лицо превратилось в маску из запекшейся крови, рот был широко раскрыт.
Альмен побежал. Из кабинета, через склад, через торговый зал на улицу.