Альмен побежал. Из кабинета, через склад, через торговый зал на улицу. Только там ему стало ясно, что он сделал глупость. Разумеется, ему следовало остаться и позвонить в полицию.
Он хотел вернуться в магазин. Но ведь он инстинктивно захлопнул дверь по тому же образцу, как это делал Таннер. Замок защелкнулся, и теперь дверь нельзя было открыть снаружи. Он пару раз нажал на ручку. Безнадежно, дверь не двигалась.
Он хотел достать свой мобильник, чтобы позвонить в полицию, но тут ему под руку подвернулась папка.
Его папка! С фотографиями пяти похищенных вазочек Галле! И с ними он хотел встретить полицию?
— Вы уже звонили в дверь? — спросил его женский голос из-за спины.
Альмен вздрогнул. Пожилая женщина с продуктовой сумкой дружелюбно смотрела на него.
Альмен кивнул:
— Уже не раз.
— Тогда, значит, господина Таннера нет. Это бывает. А вы с ним договаривались?
— Ах, надо заранее договариваться?
— Большинство так и делает. Иначе… Вы же видите.
— Спасибо за совет. — Альмен повернулся, чтобы уйти.
— Его номер у вас есть?
— Э-э-э.
— Лучше запишите. — Женщина указала на застекленную дверь. Там была прикреплена визитная карточка.
Альмен снял перчатки. Только теперь ему стало ясно, что все это время перчатки были на нем. Он достал шариковую ручку и блокнот и записал номер.
Женщина удовлетворенно кивнула, дошла до подъезда соседнего дома и извлекла из сумки связку ключей.
Альмен сунул блокнот в карман и прошел мимо нее.
— Спасибо и до свидания.
24
Карлос развел огонь в шведской печи и придвинул к ней кожаное кресло. Альмен сидел, завернувшись в одеяло, и дрожал. Карлос присел рядом с ним на корточки и дал ему в руки чашку с дымящейся жидкостью.
— Выпейте, пока горячо, Дон Джон, — сказал он.
Альмен протянул руку, но она дрожала слишком сильно. Карлос поднес чашку ему ко рту. Теперь Альмен пил маленькими, осторожными глотками.
Карлос пожертвовал для этого грога часть своего двадцатилетнего гватемальского рома, который ему подарили на день рождения много лет назад и который так до сих пор и не был открыт. Вот как его тревожило состояние Альмена.
Тот вернулся домой несколько раньше, чем обычно, бледный и неразговорчивый.
— Todo bien, Дон Джон, все ли в порядке? — спросил Карлос.
Альмен кивнул. И этот кивок перешел в неконтролируемую дрожь. Он так и сидел, трясясь, и у него невозможно было выманить ни слова о причинах его состояния.
Но грог, и огонь, и, возможно, утешение начали оказывать свое целительное действие. Альмен расслабился. Дрожь проявлялась теперь лишь в коротких приступах со все большими промежутками.
Когда она наконец совсем улеглась и Альмен выпил грог, он предложил Карлосу второе кресло.
— Я лучше постою, Дон Джон.
Альмен давно уже прекратил сопротивление подчиненной позиции Карлоса. Он со временем понял, что Карлос хорошо себя чувствовал в этой роли. Он был даже почти уверен, что это дает ему какое-то преимущество, чуть ли не превосходство. Но для того, что он на сей раз задумал, было недопустимо, чтобы Карлос стоял рядом с ним как лакей.
— Сядьте! — приказал он.
Карлос сделал это с послушным «muchas gracias».
— Карлос, — начал Альмен.
— Qué manda? Что прикажете? — сказал Карлос. Еще и эти гватемальские выражения, которые поначалу сбивали Альмена с толку, но к которым он потом привык как к пустым оборотам речи и принял их.
— Карлос… — Альмен искал подходящие слова для начала объяснения. Их отношения всегда были уважительно дистанцированными.