Виллы стояли на берегу озера тихие и темные.
Когда номер 328б был уже близок, Альмен совсем сбавил скорость. Свет над парадным входом не горел, но окна слабо светились. По-видимому, то было ночное освещение холла и лестницы, хорошо знакомых Альмену.
Он проехал на несколько домов дальше и свернул в чей-то въезд. Там развернулся, поехал назад и остановил машину напротив соседского участка. Выждал несколько минут, вышел и направился вдоль живой изгороди к воротам.
Еще издали он заприметил то место, где лежал сверток в махровом полотенце. Он немного высовывался из ветвей, настолько неаккуратно Альмен спрятал его вчера. Чудо, что его никто не обнаружил.
Как раз в тот момент, когда Альмен вынимал сверток, над входной дверью виллы зажегся свет. Альмен побежал, насколько позволяла травмированная ступня, назад к машине, положил сверток на заднее сиденье и включил двигатель.
Не проехал он и пяти минут, как его на высокой скорости обогнал лимузин Хирта с Борисом за рулем.
21
На краю города, на въездной дороге он еще издали увидел полицейское заграждение. Полицейский махнул ему красным светящимся жезлом, указывая на обочину, подошел к машине и ждал перед водительской дверцей, когда Альмен опустит стекло.
Но Альмен не знал, как это делается. Он давил на все кнопки, вмонтированные в дверь, но стекло не опускалось.
Полицейский подозвал своего коллегу. Альмен попытался жестами объяснить, что не разбирается в этой машине.
Тут один из полицейских схватился за кобуру. Второй хотел открыть дверцу. Но сработала автоматическая блокировка, и машину нельзя уже было открыть снаружи. Альмен поднял руки вверх.
Он видел, что один полицейский, смеясь, что-то сказал другому. Потом взял свой блокнот и что-то написал на нем. «Заглушите двигатель!» — прочитал Альмен, когда полицейский прижал блокнот к стеклу. Он послушался, и полицейский открыл дверцу.
— Машина не моя, — первым делом признался Альмен.
Ему велели выйти. Полицейские посветили внутрь карманными фонариками. Оба луча скрестились на махровом свертке на заднем сиденье и замерли.
Сердце Альмена заколотилось. Полицейские переглянулись. Потом выключили фонарики и занялись Альменом.
Проверили техпаспорт. Велели поменять его потрепанные водительские права в течение следующих двух недель. Потом ему пришлось дуть в трубочку. Прибор показал 0,4. Вино с ужина оставило свои следы.
В конце концов они его отпустили.
— Нуль промилле все-таки был бы лучше, — пожурил его один из полицейских, — тем более на чужой машине, которую не знаешь.
Альмен пообещал впредь не пить и поехал домой медленно и сверхосторожно.
22
Раньше Альмен не пользовался компьютером — из соображений элегантности. Если ему требовалось что-то связанное с компьютером, на то у него имелся секретариат. Да, в его хорошие времена он располагал секретариатом. Если набирали его номер, женский голос отвечал: «Офис Йоханна Фридриха фон Альмена». С ударением на «А». Одна ассистентка вела его переписку, бронировала его поездки и вела финансовый учет. После падения его империи, как он называл это иногда в приступе самоиронии, все эти обязанности он, насколько возможно, делегировал Карлосу.
У Карлоса был компьютер, использовавшийся главным образом для того, чтобы оставаться в контакте с семьей в Гватемале. Был у него и струйный принтер, сам же он и оплачивал доступ в Интернет.
Карлос на следующий день сфотографировал пять вазочек со стрекозами своей цифровой камерой. Он стал вполне сносным фотографом, поскольку в те времена, когда он ухаживал за орхидеями Альмена, у него было хобби — фотографировать их.
Он выстроил на рояле при помощи куска светло-серого полотна небольшое углубление и снял одну за другой все пять вазочек.