— Макс снова улыбнулся. — Лучше смиряться духом с кроткими, нежели разделять добычу с гордыми.— Максим вышел в коридор и закрыл за собой дверь.
Генка словно под гипнозом вернулся в свою комнату.
Здоровяк взял Ромку и Генку за шиворот, как щенков, и поволок в Генкину комнату. Ромка все разболтал — бык Сорокина передвигался по квартире с уверенностью хозяина. Он запихнул их в комнату. Генка больно ударился о спинку дивана.
— Как ты в таком дерьме живешь? — спросил Сорокин. — Хочется, наверное, квартирку в Замке, а? А то, может, и в Москву бы перебрался, а, Геннадий? В Москву хочешь?
— А что я там не видел? — пробурчал Обухов.
— Семен, слышь, — обратился Сорокин к здоровяку. — И эти люди пытаются меня шантажировать.
Здоровяк Семен хрюкнул и замахнулся на Ромку.
— Погоди, — остановил его будущий мэр и коротко ударил Морозова по лицу. — Вам, наверное, хочется ездить на хороших машинах? — продолжил философствовать Сорокин. Подошел к двери. С постера на него кокетливо смотрела полуобнаженная Жанна Фриске. — Хочется тискать вот таких вот девок? Хочется, хочется. Я по себе знаю. Я ведь тоже был молодым. Но знаете, что я усвоил? Кто-то все это имеет… — Он показал на плакат. — А кто-то дрочит на плакат и мечтает разбогатеть, ничего для этого не сделав. Ребята, мир так устроен! Кто-то богат, а кто-то беден. Не я это придумал, и уж тем более не Семен.
Здоровяк снова хрюкнул.
— Мир так устроен, — повторил Сорокин и сел на один из системных блоков. — Он так устроен, что на всех добра не хватает. Понимаете? Не хва-та-ет! Ладно. Вступительная часть закончена. — И он кивнул Семену.
Тот достал из нагрудной кобуры пистолет и ударил Морозова по лицу. Брызнула кровь, красные капли попали на футболку Генке. Рома застонал.
— Вот так, Геннадий. Этот раздолбай дал тебе одну вещицу, принадлежащую мне. Я бы хотел получить ее обратно. — Сорокин попытался улыбнуться. Гримасу, которая у него вышла, улыбкой не назовешь, но оскал получился что надо. Ну, точно Шариков до операции.
— Я не понимаю, о чем вы?
Семен еще раз ударил Ромку. Он снова застонал и сплюнул на пол кровь.
— Кто не хочет горя знать, надо отступную дать. А? Это я недавно вычитал в одной книжке. Увлекся я тут ужасами. И ты знаешь, ничего. Я-то раньше думал, ужасы — это расчлененка одна. А я жуть как не люблю насилие.