В новостях его тоже преследовали выборы. В частности, вопиющее безобразие от действующего главы муниципалитета Константина Крутова. О да, он может себе это позволить. Вот он инспектирует сиськи коров местных ферм, вот он берет в горсть комбикорм и чуть ли не пробует его на вкус. Весь из себя крепкий хозяйственник. И пусть местный телеканал «Край-ТВ» не входит в число его активов (сам-то он владеет лишь лесопилкой и небольшим мебельным цехом), тамошние менеджеры определенно получали от него в минувшие шесть лет некие преференции, а посему с удовольствием их отрабатывали.
Где справедливость?!
– Вот же черт, – говорит владелец рыбзавода и переключает канал. Лучше посмотреть детектив.
Но мысли о предстоящих дебатах с Крутовым и еще одним кандидатом – молодым выскочкой Владимиром Пахомовым – не покидают его. Эфир уже через неделю, и он понимает, что ему нужно прыгнуть выше головы, чтобы вырвать необходимые для прохождения во второй тур проценты. Народ в Крае инертен, к резким переменам не привык. Пусть Крутова в глубине души недолюбливают, склоняют его на все лады на вечерних кухнях, но он уже знакомый и предсказуемый сукин сын. Чтобы заменить его на другого, нужны веские причины.
Неужели снова провал?
И тут раздается звонок в дверь…
– Опять вы? – восклицает Валентин Хилькевич. – Без звонка?
– Да, – с улыбкой отвечает Евгений Петровский. – Количество ваших ступеней я сосчитал в прошлый раз. Может, все-таки стоит поработать над нашим взаимопониманием?
Окинув взглядом сегодняшних сопровождающих политтехнолога, Валентин Рудольфович принимает решение не упорствовать. Кавалькада знатная: двое телохранителей с явным перераспределением массы мозга в пользу мускулов, еще один такой же тип в дорогом костюме и с папкой в руках, плюс в машине насупленный водитель.
– Ладно, заходите. Только будьте лаконичны.
Они прошли в дом, устроились в просторной гостиной. Воды гостям хозяин не предложил, указал на широкий диван, а сам уселся в кресло напротив и в ожидании уставился на Петровского.
– Слушаю ваши аргументы.
Политтехнолог приосанился. Сегодня он выглядел совсем не так, как в прошлый свой визит. Теперь это был не «парень с улицы» в потертом сером костюме, предлагающий купить вечную иглу для примуса, а вполне респектабельный джентльмен, у которого есть товар посерьезнее.
– Итак, – начал гость, – насколько могу судить по вашей активности, вы в цейтноте?
– Допустим.
– И никаких светлых идей у ребят из вашего предвыборного штаба пока нет?
– Без комментариев.
– А вам не жаль средств, потраченных на этих бездельников? Право слово, Валентин Рудольфович, вы же бизнесмен!
– Где-то теряешь, где-то находишь, это издержки бизнеса.
– А если я вам скажу, что не все еще потеряно? – Петровский подался вперед.
– Что-то изменилось со дня нашей последней встречи?
– Возможно.
– «Возможно» или «изменилось»?
Политтехнолог не ответил. Вместо этого просто кивнул своему помощнику в дорогом костюме.
– Вы позволите воспользоваться вашей техникой?
– Извольте.
Человек подошел к стойке аппаратуры, неспешно открыл молнию папки, вынул диск в тонкой коробке.
– Что это? – поинтересовался Валентин Рудольфович. Впервые, пожалуй, на лице его отразилось хоть какое-то подобие любопытства. Петровский вновь не удостоил его ответом.
Помощник, между тем, привычными движениями, легко ориентируясь в чужой бытовой технике, пристроил диск в плейер, нажал несколько кнопок на пульте.
Все присутствующие уставились на экран – все, кроме Петровского. Он с хищным выражением наблюдал за реакцией хозяина дома. Он, разумеется, уже изучил вдоль и поперек видеозапись, которую сейчас предстояло увидеть рыбному магнату, и ему не терпелось узнать, как воспримет ее потенциальный протеже на выборах.
Реакция не заставила себя ждать. Когда пошли первые кадры, в глазах Хилькевича застыло удивление. Затем оно сменилось неподдельным азартом и даже возбуждением. Так неопытный рыбак, отчаявшийся поймать за день хотя бы хиленького окуня, вдруг почуял, как на крючке бьется крупная добыча.
Запись длилась примерно три-четыре минуты. Помощник политтехнолога нажал кнопку «стоп». В гостиной повисла тишина. Петровский не торопил события.
– Откуда у вас это? – нарушил молчание Хилькевич, задумчиво потирая подбородок.
– Это важно?
– Это очень важно. В нашем городе давно не было ничего подобного. Это может подорвать…
– Подорвать устои общества? – Петровский хмыкнул. – Там, откуда я приехал, очень популярен в узких кругах один фильм. В нем мне очень нравится диалог: «Ты видишь суслика? И я не вижу. А он есть».
Хилькевич нахмурился.
– Переведите.
– Если вы чего-то не видите, это вовсе не означает, что этого не существует.
Рыбный магнат колебался. От мимолетного азарта не осталось и следа. Он смотрел в потухший экран телевизора и размышлял. С одной стороны, этот ушлый политикан, свалившийся невесть откуда, предлагал действительно эффективный метод устранения главного фаворита предвыборной гонки, а вот с другой… как бы самому не замотаться в саван.
– Что вы предлагаете? – спросил он.
– Для начала все это обдумать и взвесить. Переспать с этим, как говорят в наших местах. А после вы озвучите свой вердикт, и мы либо набросаем план действий и приступим к его реализации, либо…
Политтехнолог сделал театральную паузу.
– Либо? – напрягся хозяин дома.
Петровский растянул губы в улыбке.
– Мы просто расстанемся. – Он поднялся с дивана, знаком велел своим спутникам следовать за ним. – Диск мы пока оставим себе, если вы не возражаете. А то мало ли что…
Провожая делегацию на крыльце, Хилькевич напоследок спросил:
– Откуда же вы, я так до сих пор и не понял?
– Здесь недалеко.
8. Давно не брал я в ноги мячик
На следующее утро я вспомнил, что значит «проснуться с первыми петухами». За окном, едва забрезжил рассвет (я плохо сплю на новом месте, поэтому ночью периодически размыкал глаза и проверял время на смартфоне), раздалось истошное кукареканье. Хоть и напоминали эти пряничные домики какой-нибудь пригород Лондона, но все же это…
– Русь-матушка, – пробормотал я, поднимаясь с дивана.
На соседском дворе кто-то уже гремел жестянками. Наверно, это супруга соседа Михалыча, что сидел вчера на крыльце в майке-алкоголичке и курил сигарету за сигаретой. Я с усмешкой подумал, что женщина уже подбирает оружие, чтобы обрушить супругу на голову, пока он спит.
В опровержение моих мыслей сквозь открытую форточку донеслось мужское ворчание:
– Да что ж ты, мать, опять тут развела!… Иди вон… туда вон!
– Да, точно Русь, – повторил я.
В соседней комнате громко храпел Святов. Вчера после прогулки по окрестностям я предпочел лечь спать, а Николай еще долго сидел на свежем воздухе. Очевидно, время, проведенное в Крае, – без работы, привязанностей и перспектив – не очень позитивно сказалось на его образе жизни. Как бы мне до такого не докатиться.