— Господи! Просто не хотел появляться на дурацком приеме! Голова раскалывалась. Я выпил и лег спать. Это преступление?
— Конечно нет. Только в ее изложении…
— Боже ты мой! Она преувеличивает! Вечно что-нибудь выдумает! А вот то, что творится под носом… Все, хватит. Если она считает, что я вот-вот свихнусь, бог с ней. Она не понимает. Никто не понимает. Если б вы только знали…
Он смолк. Опешив от его горячности, я спросил:
— Знали — что?
Было видно, что его подмывает рассказать, но, поборов себя, он ответил:
— Ничего.
Потом нагнулся и сдернул с ноги электроды:
— С этим тоже хватит. Я устал. Толку никакого.
Выскочившие из гнезд провода упали на пол. Родерик сбросил резинки и, не опуская штанину, босиком прошел к столу. На меня он не смотрел.
Предоставив ему дуться, я упаковал машину. На следующей неделе Родерик извинился; казалось, он совсем успокоился, и сеанс прошел гладко. Но к моему очередному визиту опять что-то произошло: переносицу его украшала ссадина, а скулу — здоровенный синяк.
— Не делайте такие глаза, — сказал Родерик. — Все утро сестра гонялась за мной, чтобы приложить кусок сала и бог знает что еще.
Каролина была в его комнате — видимо, дожидалась меня; я подошел к Родерику и развернул его к свету.
— Что случилось?
— Полная глупость, даже неудобно рассказывать. — Он раздраженно высвободился из моих рук. — Ночью пошкандыбал в туалет, а какой-то дурак — то есть я — дверь в комнату оставил нараспашку, вот я и впечатался.
— Он грохнулся без чувств, — сказала Каролина. — И только благодаря Бетти не задохнулся или еще что.
— Ерунда! — буркнул Родерик. — Я сознания не терял.
— Ну да! Лежал как бревно, доктор. А перед тем так вскрикнул, что Бетти проснулась. Бедняжка решила, что нас грабят. Она прокралась наверх, увидела распростертого хозяина и, вот умница, помчалась ко мне. Когда я прибежала, он все еще был в отключке.
— Не слушайте ее, доктор, — нахмурился Родерик. — Она преувеличивает.
— Сам знаешь, что нет, — ответила Каролина. — Мы сбрызнули его водой, чтобы привести в чувство, так он вместо благодарности нас облаял и потребовал оставить его в покое…
— Ладно, ты доказала, что я идиот. По-моему, я сам тебе в этом признался. Теперь можно закончить тему?
Тон его был резок. На секунду Каролина растерялась, но, справившись с собой, заговорила о чем-то другом. Родерик пребывал в угрюмом молчании, а затем впервые наотрез отказался от сеанса, повторив, что устал и толку нет.
— Но это неправда, Род! — изумилась его сестра.
— Кажется, нога моя, — капризно ответил он.
— Доктор Фарадей потратил столько сил…
— Если доктор желает выкладываться ради малознакомых людей, это его дело. Говорю тебе, я устал от всех этих щипков и растяжек! Или мои ноги инвентарь? Вот маленько подлатаем и еще попользуемся, ничего, что они сотрутся до культяшек. Так, что ли?
— Род! Что ты несешь!
— Ничего, — спокойно сказал я. — Если Род не хочет, не надо. Хозяин — барин.
Каролина будто не слышала:
— Но ваша статья…
— Она почти готова. По-моему, Род знает, что главный результат уже достигнут. Сейчас я лишь поддерживаю функциональность мышцы.
Не желая разговаривать, Родерик отошел к столу. В конце концов мы с Каролиной отправились в малую гостиную, где вместе с миссис Айрес в подавленном молчании выпили чаю.