Недаром же этот человек считается одним из лучших тренеров В МИРЕ! Именно он работал со многими гольфистами, занимавшими потом высшие строчки в рейтингах ПГА. Мистер Монтгомери попросил меня сделать еще несколько ударов, после чего пригласил сыграть с ним на девяти лунках с утра пораньше, до начала моей работы. Завтра с утра я играю с самим Винсентом Монтгомери!
Джессалин говорит, что нужно принять это предложение, поскольку не хочет, чтобы я отказывался ради нее от своей мечты. Но мечта моя, должно быть, сильно изменилась, раз я никак не могу решиться на отъезд.
С черепахами нас объединяет давнее и славное прошлое. В детстве я любил бегать по вечерам на поле для гольфа, которое находилось неподалеку от дома. Там я охотился на маленьких черепашек, обитавших в пруду на тринадцатом фервее. Желая укрыться от моего любопытства, они втягивали в панцирь голову и лапки, отчего становились похожи на твердые камушки. Тогда я швырял их вдоль пруда, чтобы посмотреть, сколько раз они отскочат от воды. Разумеется, было это до того, как во мне проснулась любовь ко всем бессловесным существам. Но я по-прежнему считаю, что черепахам куда лучше на воле в пруду, где бесчувственные мальчишки могут поиграть ими, как камушками, чем в тесном аквариуме где-нибудь в детской. Ну что можно делать с домашней черепахой, кроме как кормить ее? Они не играют и не ластятся к тебе, а через месяц-другой, проведенный в заточении, начинают еще и вонять. Дома от них никакого толку – это я говорю вам как ветеринар.
И все же время от времени в клинике появляются родители с заплаканными детьми. Последние прижимают к себе дорогую черепашку, которая почему-то совсем захирела. В такие моменты я спешу объяснить детишкам, что домашние черепахи живут не так уж долго и их дорогой питомец, скорее всего, скоро умрет, а я мало что могу сделать, чтобы продлить его унылую жизнь. Когда родители узнают, во сколько им обойдется лечение их питомца (по сравнению с покупкой новой десятидолларовой черепахи), они обычно благодарят меня за потраченное время и покидают клинику, чтобы подыскать своей дорогой рептилии место последнего упокоения. Но иногда мне встречаются клиенты, либо неспособные сказать «нет» зареванному ребенку, либо искренне привязанные к черепашке. И вот они-то готовы идти на любые траты ради ее спасения. В результате мне приходится приступать к дорогостоящему лечению, которое в большинстве случаев заканчивается смертью животного.
Нечто подобное произошло со мной на третьем месяце беременности Эрин. Больше недели я пичкал антибиотиками большую западную черепаху по имени Мамочка, которая принадлежала мистеру и миссис Дженкинс, и все безрезультатно. Поняв, что Мамочка не желает выздоравливать, я позвонил клиентам и попросил разрешения усыпить несчастное животное. Не прошло и получаса, как Скип Дженкинс, бросив все свои дела, примчался в клинику. Настроен он был крайне решительно.
– Вы не понимаете, доктор Уитт! Мамочка должна выжить. И вам нужно сделать для этого все возможное!
На лбу у него проступили капли пота. Было видно, что он изо всех сил пытается побороть панику. Довольно странно для парня, который в остальном выглядел очень даже практичным человеком.
– Мистер Дженкинс…
– Скип. Зовите меня Скип. – Он отер о брюки вспотевшие ладони.
– Хорошо, Скип. Мне очень жаль, но я, похоже, уже исчерпал все возможности. Черепахи просто не предназначены для того, чтобы жить…
– Чего вы еще не делали? – вновь прервал он меня. – Очень важно, чтобы вы спасли ее.
Я внимательно взглянул на своего собеседника. С таким решительным клиентом мне еще не приходилось иметь дела. Скип смотрел на меня немигающим взглядом.
– Я понимаю, как сильно вы привязаны к своему питомцу, но с природой не поспоришь.