То же самое касается и супругов. Если вы будете поддерживать друг друга и неизменно ставить свою половинку на первое место, то у вашего брака есть все шансы уцелеть, невзирая ни на какие трудности. В том числе сейчас, когда Эрин сама не своя. Просто работайте каждый день над тем, чтобы стать друг для друга настоящими партнерами, и все у вас будет замечательно. Понял? – На губах у него играла легкая улыбка.
Несколько мгновений я пристально смотрел на отца. Не скрою, меня слегка раздражало то, что уже второй раз у него получилось научить меня чему-то стоящему, даже не взмахнув для этого клюшкой для гольфа. С другой стороны, я понимал, что злиться глупо, ведь он прав. Не мне приходилось справляться с теми неудобствами, которые влекла за собой беременность, а Эрин. И если я хочу помочь ей, мне следует быть более терпимым.
– А тебе и правда надо было съездить в ресторан? – спросил я наконец.
Лондон покачал головой и кивнул в сторону телевизора.
– Я просто подождал вас тут, наблюдая за соревнованиями ЛПГА. Договорившись с Долорес насчет игры, я отправил ее вперед, а сам позвонил в ресторан – попросил перезвонить мне минут через пятнадцать, чтобы у меня был предлог уйти. – Он самодовольно улыбнулся, радуясь тому, что план его сработал как нельзя лучше.
В этот момент к нам за столиком присоединилась Делорес.
– Ну что, возвращаемся на поле? – спросила она. – Я намерена хотя бы одну из лунок пройти меньше чем за двенадцать ударов.
– Увы, без меня, – не дал я отцу ответить. – Меня уже поджидает другой партнер, так что я, пожалуй, поспешу домой.
Лондон недовольно выпрямился. Похоже, ему совсем не хотелось оставаться наедине с Долорес.
– Вдобавок, – продолжил я, хватаясь за возможность насолить ему, – отец только что сказал, что вы вполне можете поиграть на поле вдвоем.
Я многозначительно подмигнул Долорес, и та просияла в ответ довольной улыбкой. Зато Лондон побелел как мел. Наклонившись к нему поближе, я тихонько шепнул:
– Стало быть, гольф – это жизнь? Вот и живи им.
19 мая 1973 года. Как меня только не называли до сих пор, но паразит – такое я услышал впервые. Стоит ли говорить, что мой тесть, Освальд Колл, не в восторге от отца своего будущего внука. Не знаю даже, что раздражает его больше: то ли сам факт, что я хочу стать профессиональным гольфистом (по его мнению, это не профессия, и мне, чтобы преуспеть в жизни, нужно найти себе «нормальную» работу), или то, что наш брак лишил его дочь надежд на блестящее будущее. Словом, в доме Коллов кипят нешуточные страсти. Мы с Джессалин занимаем ее старую комнату с одноместной кроватью, и на ночь я укладываюсь на полу, чтобы дать жене выспаться. Ей, в ее положении, это просто необходимо. Такое чувство, что утренняя тошнота длится весь день и большую часть ночи, и это не может не сказаться на настроении Джессалин (и прочих обитателей дома). Похоже, она не до конца еще поверила в свою готовность быть матерью, но мне думается, что это совершенно нормально. Возможно, она немножко приободрится, когда почувствует себя лучше. Пока же достаточно и того, что она старается улыбаться между приступами тошноты.
Я пытался найти подходящую работу, но сезон гольфа здесь, в Вермонте, еще только начинается. Я бы с радостью устроился в какой-нибудь местный клуб, но им пока не нужны лишние руки. Жду не дождусь, когда смогу вновь потренировать свой свинг… Слишком мало мне приходилось играть в гольф после отъезда из солнечной Калифорнии! Но я ни о чем не жалею, ведь сердце мое безоговорочно принадлежит красавице жене.
Немного присмотревшись ко мне, он подошел и представился: Винсент Монтгомери. Я сразу же понял, кто передо мной! Для широкого круга лиц это имя практически неизвестно, но в профессиональном гольфе о нем знают все.