Спустя еще час дверь стремительно распахнулась и влетел сам Гэтсби в белом фланелевом костюме, серебристой сорочке и золотистом галстуке. Он
был бледен, под глазами темнели следы бессонной ночи.
- Ну как, все в порядке? - с ходу спросил он.
- Если вы о траве, так трава просто загляденье.
- Какая трава? - растерянно спросил он. - Ах, газон! - Он посмотрел в окно, но, судя по выражению его лица, вряд ли что-нибудь увидел.
- Да, газон хорош, - похвалил он рассеяно. - В какой-то газете писали, что к четырем часам дождь прекратится. Кажется, в "Джорнал". А у вас
есть все для. Ну, для чая?
Я повел его в кухню, где он несколько укоризненно покосился на мою финку. Потом мы вдвоем придирчиво осмотрели десяток лимонных пирожных,
купленных мною в кондитерской.
- Как, ничего, по-вашему? - осведомился я.
- Да, да! Очень хорошо.. - сказал он и несколько принужденно добавил - Старина..
К половине четвертого дождь превратился в туман, сырой и холодный, в котором, точно роса, плавали тяжелые, редкие капли. Гэтсби невидящим
взглядом скользил по страницам "Экономики" Клэя, вздрагивал, когда тяжелая финская поступь сотрясала половицы в кухне, и время от времени
напряженно всматривался в мутные от дождя окна, словно там, за ними, разыгрывались незримо какие-то тревожные события. Вдруг он встал и не совсем
твердым голосом объявил мне, что уходит домой.
- Это почему же?
- Никто уже не приедет. Поздно! - Он взглянул на часы с видом человека, которого неотложные дела призывают в другое место. - Не могу же я
дожидаться тут весь день.
- Не дурите. Еще только без двух минут четыре. Он снова сел, глядя так жалобно, как будто я его толкнул в кресло, и в ту же минуту
послышался шум подъезжающего автомобиля. Мы оба вскочили, сам слегка возбужденный, я вышел на крыльцо.
Между сиреневых кустов с поникшей, мокрой листвой шла к дому большая открытая машина. Она остановилась. Из-под сдвинутой набок треугольной
шляпы цвета лаванды выглянуло лицо Дэзи, сияющее радостной улыбкой.
- Так вот твое гнездышко, птенчик мой!
Журчание ее голоса влилось в шум дождя, как бодрящий эликсир. Я сперва вобрал слухом только мелодию фразы, ее движение вверх и вниз - потом
уже до меня дошли слова. Мокрая прядка волос лежала у нее на щеке, точно мазок синей краски, капли дождя блестели на руке, которой она оперлась
на меня, выходя из машины.
- Уж не влюбился ли ты в меня! - шепнула она мне на ухо. - Почему я непременно должна была приехать одна?
- Это тайна замка Рэкрент. Отправь своего шофера на час куда-нибудь.
- Ферди, вернетесь за мной через час - И мне вполголоса, как нечто очень важное:
- Его зовут Ферди.
- А у него не делается насморк от бензина?
- Кажется, нет, - простодушно ответила она. - А что?
Мы вошли в дом. К моему невероятному удивлению, гостиная была пуста.
- Что за черт! - воскликнул я.
- О чем это ты?
И тут же она оглянулась кто-то негромко, с достоинством стучался в парадную дверь. Я пошел отворить. Гэтсби, бледный как смерть, руки точно
свинцовые гири в карманах пиджака, стоял в луже у порога и смотрел на меня трагическими глазами.