Не вынимая рук из карманов, он прошагал за мной в холл, круто повернулся, словно марионетка на ниточке, и исчез в гостиной. Все это было
вовсе не смешно. С бьющимся сердцем я вернулся к парадной двери и закрыл ее поплотнее.
Шум усилившегося дождя остался за дверью. С минуту стояла полная тишина. Потом из гостиной донеслось какое-то сдавленное бормотанье, обрывок
смеха, и тотчас же неестественно высоко и звонко прозвучал голос Дэзи:
- Мне, право, очень приятно, что мы встретились снова.
Опять пауза, затянувшаяся до невозможности. Торчать без дела в холле было глупо, и я вошел в комнату.
Гэтсби, по-прежнему держа руки в карманах, стоял у камина, мучительно стараясь придать себе непринужденный и даже скучающий вид. Голова у
него была так сильно откинута назад, что почти упиралась в циферблат давно отживших свой век часов на каминной полке, и с этой позиции он
взглядом безумца смотрел на Дэзи, которая сидела на краешке жесткого стула, немного испуганная, но изящная, как всегда.
- Мы старые знакомые, - пролепетал Гэтсби. Он глянул на меня и пошевелил губами, пытаясь улыбнуться, но улыбка не вышла. По счастью, часы на
полке, которые он задел головой, сочли за благо в эту минуту угрожающе накрениться; Гэтсби обернулся, дрожащими руками поймал их и установил на
место. После этого он сел в кресло и, облокотившись на ручку, подпер подбородок ладонью.
- Простите, что так получилось с часами, - сказал он.
Лицо у меня горело, словно от тропической жары. В голове вертелась тысяча банальностей, но я никак не мог ухватить хоть одну.
- Это очень старые часы, - идиотски заметил я. Кажется, мы все трое искренне считали тогда, что часы лежат на полу, разбитые вдребезги.
- А давно мы с вами не виделись, - произнесла Дэзи безукоризненно светским тоном.
- В ноябре будет пять лет.
Автоматичность ответа Гэтсби застопорила разговор, по крайней мере, еще на минуту. С отчаяния я предложил пойти всем вместе на кухню
готовить чай, и они сразу же встали, - но тут вошла распроклятая финка с чаем на подносе.
Началась спасительная суета с передачей друг другу чашек и пирожных, и атмосфера несколько разрядилась, хотя бы по видимости. Мы с Дэзи
мирно болтали о том о сем, а Гэтсби, забившись в угол потемнее, следил за нами обоими напряженным, тоскливым взглядом. Однако я не считал мир и
спокойствие самоцелью, а потому при первом удобном случае встал и просил позволение ненадолго отлучиться.
- Куда вы? - сразу же испугался Гэтсби.
- Я скоро вернусь.
- Погодите, мне нужно сказать вам два слова. Он выскочил за мной на кухню, затворил дверь и горестно простонал: "Боже мой, боже мой!"
- Что с вами?
- Это была ужасная ошибка, - сказал он, мотая головой из стороны в сторону. - Ужасная, ужасная ошибка.
- Пустяки, вы просто немного смутились, - сказал я и, к счастью, догадался прибавить:
- И Дэзи тоже смутилась.
- Она смутилась? - недоверчиво повторил он.
- Не меньше вашего.
- Тише, не говорите так громко.
- Вы себя ведете как мальчишка, - не выдержал я. - И притом невоспитанный мальчишка. Ушли и оставили ее одну.
Он предостерегающе поднял руку, посмотрел на меня с выражением укора, которое мне запомнилось надолго, и, осторожно отворив дверь, вернулся
в гостиную.