Чтоб грудью за права и честь
Тенанция стоять.
Первый брат
За Цимбелина в битве брат
Свой обнажил клинок.
За что ж, Юпитер, царь богов,
Ты так к нему жесток?
Ты не воздал ему хвалу,
А горестям обрек!
Сицилий
Открой хрустальное окно,
Взгляни на нас с высот;
Не изливай свой страшный гнев
На доблестный наш род.
Мать
Коль прав наш сын, избавь его
От горя и забот.
Сицилий
Покинь свой мраморный дворец,
Сверши свой правый суд,
Иль тени к сонму всех богов
Свой голос вознесут.
Оба брата
И жалобу им на тебя,
Юпитер, принесут.
Среди раскатов грома и сверканья молний, на орле спускается Юпитер
и бросает огненную стрелу. Призраки падают на колени.
Юпитер
Довольно, о бесплотный рой видений,
Терзать наш слух! Умолкни, жалкий род!
Тому ль бояться ваших обвинений,
Кто молнией разит мятеж с высот?
Прочь, призраки Элизия! Покойтесь
Среди его невянущих лугов
И за живущих на земле не бойтесь;
Заботиться о них - удел богов.
Кого люблю, тому преграды ставлю;
Победа тем дороже, чем трудней.
Утешьтесь! Скоро я его прославлю
И возвеличу после черных дней.
Он родился под нашею звездою,
И в нашем храме брак его свершен.
Прочь, сгиньте! Постум свидится с женою;
Счастливее, чем прежде, станет он.
Оставьте свиток на его груди вы -
В нем скрыт грядущих радостей залог.
Итак, рассейтесь! Будьте терпеливы,
И помните, что в гневе я жесток. -
Лети, орел, в хрустальный мой чертог.
(Улетает.)
Сицилий
Слетел он с громом, серою дыша.
Казалось, что орел его священный
Нас растерзает. Но отлет их ввысь
Был сладостней, чем ароматы рая.
Орел, расправив крылья, чистил клюв,
Как будто нам он показать хотел,
Что бог доволен.
Все
Слава громовержцу!
Сицилий
Пол мраморный сомкнулся. Он взлетел
Под свод лучистый. Скроемся сейчас!
Мы выполнить должны его наказ.
Призраки исчезают.
Постум
(просыпаясь)
Ты, сон, мне деда заменил: ты дал
Мне мать, отца и братьев. О насмешка!
Родились и исчезли навсегда
Они, как сновиденье, - без следа,
А я проснулся. Те, кто уповает
На милость свыше, грезят, как и я,
Но пробужденье отрезвляет их.
Увы! Отвлекся я. Порой судьба
Вдруг возвеличит жалкого раба,
Хоть благ он недостоин и не смел
Мечтать, чтоб стал иным его удел.
Так счастье золотое в этом сне,
И сам не знаю, как пришло ко мне.
Не фей ли видел я? - Что здесь? Пергамент?
О дивный дар, не будь как царедворец:
Снаружи блеск и пустота внутри, -
Исполни, что сулишь.
(Читает.)
"Когда львенок, сам не ведая, кто он такой, найдет то, чего не искал, и будет объят струей нежного воздуха; когда отсеченные ветви
величественного кедра, много лет считавшиеся мертвыми, вновь оживут, прирастут к старому стволу и зазеленеют на нем, тогда окончатся бедствия
Постума, а в счастливой Британии вновь процветут мир и изобилие".
Я сплю еще иль это бред безумца?
Одно из двух: иль это предсказанье -
Бессмыслица, иль в нем так много смысла,
Что не постичь рассудком. Будь что будет!
Но это так на жизнь мою похоже,
Что сберегу его.
Входит тюремщик.
Тюремщик
Идем, приятель. Готов ли ты к смерти?
Постум
Давно готов; пожалуй, даже пережарился.
Тюремщик
Виселица - вот что тебя ждет! Если ты готов для нее, значит, хорошо приготовлен.
Постум
Выходит, если блюдо придется по вкусу зрителям, оно оправдает расходы.