- Шкуры, черепа и фотографии не дохлых, а живых ископаемых животных.
- Фотографии - пожалуй, но насчет черепов и шкур придется сильно экономить: они очень тяжелы и объемисты, а у нас всего три нарты, заметил Костяков.
- А уж череп и шкуру мамонта не увезешь с нашими средствами передвижения! - рассмеялся Горюнов.
- Вы, кажется, рассчитываете, что мы увидим и живого мамонта? спросил Костяков насмешливо.
- Почему же нет? Если здесь благоденствует и плодится носорог, то может жить и мамонт.
- Ну, ваши онкилоны давно истребили его, если застали здесь.
- А ради чего? Бивни им не нужны - продавать их некому; дичи и без мамонтов довольно, а добывать эту махину без огнестрельного оружия нелегко.
- Но ведь человек каменного века охотился на мамонта с еще более примитивным оружием.
- А я полагаю, Матвей Иванович, - вмешался в разговор Горохов, - что, если этот самый мамонт тут проживает, ему здешние люди поклоняются, как священному зверю, вроде птицы эксекю.
- Вполне возможно, Никита. И поэтому я надеюсь, что мы этого зверя увидим.
Собрав пожитки, перебрались на край поляны возле ручья и снова развели огонь. Поляна оказалась пустой - вероятно, носороги своим топотом и ревом испугали всех животных.
- И тут напакостили! - заметил Ордин. - А я надеялся, пока варится обед, подкрасться по опушке и сфотографировать быков и лошадей.
- Да, остались лишь птицы, которые интересны только как жаркое, сказал Костяков, указывая на стаю уток, летавших над озером.
Пузырящиеся озера
Без дальнейшей помехи пообедали, отдохнули и пошли дальше, придерживаясь берега ручья в надежде, что он приведет к озеру. Эта надежда оправдалась: хотя луг становился все болотистее, но вдоль ручья удалось пройти, и вскоре перед глазами открылась площадь воды до полукилометра в диаметре, окаймленная зеленью камышей. Большие кувшинки расстилали по воде свои листья вперемешку с мелкими листьями водяного ореха (Trapa nalans) растения, почти вымершего на Земле, а здесь существовавшего в изобилии. Дно озера, покрытое водорослями, медленно уходило вглубь, и среди подводной зелени сновали жуки и плавали стайки мелкой рыбешки. Дальше на озере плавали утки, гуси и чайки, а всплески в разных местах выдавали присутствие более крупной рыбы. Полуденное солнце, прорываясь через тучи, освещало косыми лучами эту мирную картину обильной жизни, невероятную для подобной широты.
- Ручей-то ведь течет не в озеро, а из озера, - заметил Горюнов.
- Что же из этого следует?
- А следует то, что воды котловины должны иметь какой-нибудь выход в море, то есть кольцо гор должно быть где-нибудь разорвано донизу.
- Допустим, что так.
- Нам важно выяснить это. Снеговые сугробы, по которым мы спустились, за лето сильно понизятся, и по ним уже нельзя будет подняться наверх. Стало быть, только разрыв в горах даст нам возможность выйти из котловины.
- Но его может и не быть, - сказал Ордин. - Вода может стекать по подземному каналу. В потоках лавы такие каналы бывают нередко. Вспомните дельфинов Гавайских островов из курса геологии.
- Это что такое? - спросил Костяков.
- Это длинные туннели в потоках лавы, которые тянутся от морского берега вглубь. Во время прилива вода заполняет их и выбивается фонтанами через трещины. Отсюда и название.
- Неправильное, потому что дельфины не пускают фонтанов воды, как киты, а только разбрызгивают воду, играя, - заметил Горюнов. - Но для нас отсутствие разрыва будет неприятно - придется ждать конца зимы, когда сугробы опять нарастут.
- Ну что же, зимовка на Земле Санникова входила в наши планы, если окажется возможной. А теперь ясно, что зимовать здесь можно.
В это время Горохов, не спускавший глаз с озера, прервал беседу восклицанием:
- Смотрите-ка, что там творится! Какое-то чудище из воды лезет!
На середине вода медленно вздувалась большим плоским бугром или пузырем.