В тех краях она побывала с отцом, когда тот искал деньги для одного своего проекта.
Почти пять часов вечера, поздней весной в это время воздух здесь свежий и прохладный. Путь достаточно долгий, чтобы привести в исполнение свой план и успеть на обратный паром до Манхэттена.
Объявили об отплытии, ударил колокол, и паром тронулся. С ее места открывался вид на Нижний Манхэттен, постепенно таявший вдали. Где стоял Всемирный торговый центр, она точно не знала, но воображение рисовало две башни, похожие на длинные коробки. Теперь кажется, что с тех пор прошли долгие годы. Она смотрела первые репортажи по телевизору, в университетской столовой, вместе с кучкой других студентов, некоторые из них кричали от радости, видя, как рушится Америка.
Когда паром достиг середины залива, она достала мобильный, собираясь включить его впервые после той ночи, когда на них напали. Надо ли это делать? Руки у нее дрожали. Она знала, что как только телефон заработает, от него пойдет сигнал и полиция впоследствии сможет установить местонахождение аппарата: вот почему она решила проверить мобильник посреди залива. Может, и напрасно. Но она чувствовала себя такой оторванной от мира, такой одинокой! Она нажала на кнопку «вкл», услышала трель – аппарат очнулся от спячки. Ей пришло три звуковых сообщения. Первое – от брата. Он говорил на кантонском диалекте:
«Цзин Ли, позвони мне, чтобы я знал, все ли у тебя в порядке. Мать и отец спрашивали о тебе, я их успокоил, но они знают, что я чего‑то недоговариваю. И потом, нам надо продолжать наше дело, и я хочу обсудить это с тобой. Я плачу твоему дружку, мистеру Рэю, чтобы он помог тебя найти. Его волнуют только деньги, он запросил слишком дорого. Мне пришлось удвоить гонорар. Я в новой квартире в здании Тайм Уорнер. Позвони мне, Цзин Ли».
Прежде чем она успела прикинуть, много ли вранья нагородил ее братец, зазвучало следующее послание:
«Цзин Ли, это Рэй, когда‑то мы были вместе. Я не собираюсь говорить о том, что между нами произошло. Просто я за тебя беспокоюсь, понятно? Твой брат в Нью‑Йорке, он меня нашел. С ним его ребята, и он тебя ищет…»
Она дослушала до конца – что‑то насчет того, чтобы она позвонила ему в тот дом, где живет его отец. Отключила телефон, взволнованная звуком его голоса, почти плача. Я по тебе скучаю, Рэй, мысленно говорила она, я хочу быть с тобой. Зачем она послушалась брата, зачем позволила себя уговорить и рассталась с Рэем? В ту ночь, когда на них напали, она бы наверняка была с Рэем, а не в этой машинке с двумя девушками. Рэй водил ее повсюду, они ели в разных заведениях, гуляли в Центральном парке. Он никогда не пытался копнуть слишком глубоко, не спрашивал, почему она так вкалывает в «Корпсерв». Она понимала: он не хочет ею владеть. Ей это нравилось. И от нее он не требовал никаких обещаний. Сексом они всегда занимались у нее в квартире. На Цзин Ли нахлынула волна грустного желания. Ей нравилось, когда он переворачивал ее на живот, поднимал ей ноги и двигался, обхватив ее своими большими руками; время от времени его палец легко пробегал по ее позвоночнику. Однажды ночью она спросила: ты что, считаешь такты? Он засмеялся и сказал: почему ты спрашиваешь? Ну, это уже давно продолжается, игриво заметила она. Да, признался он, иногда я считаю, просто чтобы знать. Я так и думала, сказала она. И сколько за сегодня? Тебе виднее, ответил он. Нет, ты сам скажи, возразила она, тяжело дыша. Ну что ж, откликнулся он, сотни раз, точнее не скажу. Она уронила голову на простыню, все вокруг кружилось, она чувствовала себя немножко потерянной, словно толком не знала, с кем она. И пожалуй, ей нравилось это чувство. Кажется, она тогда прошептала: «Помедленнее». А может, и нет.
Цзин Ли вздохнула и поежилась на сиденье парома. Ну о чем она тогда думала? Теперь она снимает комнату в Гарлеме и боится в нее вернуться или выйти из дома.