Такие действия подтверждают, что их контролирует кто‑то из руководства компании. Но, размышляла она, когда двое парней в темном Бруклине накачивают легковушку дерьмом, едва ли их направляет руководство компании. Подобные авантюры – не то, что оно могло приказать или одобрить, не то, о чем ему могли бы доложить впоследствии. Такие действия практически невозможно проконтролировать. А топ‑менеджеры, как она убедилась, изучив тысячи страниц их переписки, во что бы то ни стало хотят все держать под контролем, веря, что в этом и состоит сущность власти. С корпоративной точки зрения бруклинское нападение – реакция безумная, даже самоубийственная. Она чревата самыми пагубными последствиями, на которые фирма уже не сможет повлиять.
Так поступает лишь человек, впавший в панику.
Но кто? Здесь у нее было явное преимущество. Тот, кто заказал убийство, понятия не имеет, что ей одной известно, какие шесть компаний интересуют «Корпсерв». Акции трех из них недавно подскочили в цене, на чем брат и его подручные сорвали изрядный куш. У двух других вот уже несколько месяцев котировка колебалась незначительно: рынок ждал новых прорывов. Шестая, сравнительно небольшая фармацевтическая компания «Гудфарм», переживала не лучшие времена – ее акции упали процентов на тридцать. Цзин Ли сообщала Чену о неудачных испытаниях их нового продукта – искусственной кожи, ожидавшей одобрения Федерального управления по питанию и медикаментам. Рынок сбыта здесь очень велик, в искусственной коже нуждаются не только обгоревшие…
…тут ее мысли невольно обратились к шрамам Рэя, похожим на таинственные, чувственные письмена, что‑то вроде татуировки, которую она со временем полюбила…
…итак, не только жертвы пожаров, но и старики с морщинистой, иссохшей кожей, которая с годами истончилась и теперь рвется, как бумага. Новый продукт «Гудфарм» нужен не для красоты, а для здоровья. По мере старения бебибумеров в больницах и домах престарелых будет все больше прикованных к постели людей, а значит, придется как‑то справляться с пролежнями – участками отмершей ткани, кожи, длительное время испытывавшей давление, препятствующее циркуляции крови. Существующие методики – частое переворачивание и перекладывание больного – не способны предотвратить возникновение пролежней. Искусственная кожа, пока даже не получившая зарегистрированного коммерческого названия, предназначалась для пересадки на хрупкую, тонкую кожу лежачих больных в качестве дополнительного защитного слоя, практически не вызывавшего отторжения. Но клинические испытания новинки прошли не слишком удачно, о чем Цзин Ли и сообщила Чену.
Ее брат, в каком‑то смысле не более чем амбициозный свиновод, не слишком‑то разбирается в американской жизни. Цзин Ли знала, что он, приехав сюда, вероятно, поведет себя как слон в посудной лавке, запугивая сотрудников «Корпсерв» и затевая ненужные разбирательства. В восторге от пребывания в Америке он станет изображать важную шишку, бросая деньги на ветер. Но то, что в Шанхае ты шишка, еще не значит, что в Нью‑Йорке хоть кто‑нибудь придержит для тебя дверь. Жители Нью‑Йорка считают себя обитателями центра вселенной. Обычно они любят и другие знаменитые города мира, особенно Лондон, Париж, Берлин и тому подобное, но к Нью‑Йорку относятся не очень‑то объективно. Она успела понять: в Нью‑Йорке надо еще доказать, чего ты стоишь и что твое место – здесь. Смышленые люди в погоне за богатствами и удовольствиями стекаются в Нью‑Йорк со всей Америки. Так поступают американцы. Чену этого не понять. Ей до смерти не хотелось взваливать на себя такую ответственность, но брату, похоже, нужна ее помощь.
Ворота открылись, и она ступила на паром, идущий к острову Стейтен. Она бы никогда не призналась, но это плавучее средство показалось ей странно знакомым: старое, уставленное деревянными сиденьями, с щелистыми бортами, оно напомнило ей скрипучие романтические паромы, сновавшие между Цзюлуном и Гонконгом.