Ноги Маргариты Федоровны были втиснуты в лаковые черные сапожки. Нещадно ругая больных за распространение бацилл и грязи, сама радетельница за чистоту и порядок предпочитала теплую обувку, все-таки в подвале стоял зверский холод. Немудрено, что врач подцепила цистит. Сидит день-деньской в помещении, где свободно гуляет сквозняк. Цистит - очень неприятная болячка. Моя подруга Оля Лапшина ухитрилась заболеть им еще в школе. Ей не хотелось носить рейтузы, и она щеголяла в двадцатиградусный мороз в тоненьких трусиках и чулках. Результатом идиотского поведения и стал цистит. Матери Ольги пришлось предупредить всех школьных учителей, чтобы они отпускали дочь во время уроков в туалет, а то кое-кто из педагогов решил, что Олька издевается, тянет каждые десять минут руку и ноет:
- Разрешите выйти!
Но даже несмотря на справку от врача, наша математичка злилась и однажды, когда Ольга в очередной раз запросилась в туалет, отрезала:
- Имей в виду, Лапшина, идет четвертная контрольная, снижу отметку всему варианту, если сейчас уйдешь. Я хорошо понимаю, что тебя посылают в библиотеку списать ответы!
Наши учителя разговаривали на странном языке.
- Тараканова, - возмутился один раз химик, когда я влетела на перемене в учительскую, - у тебя глаз нет постучать? Мы заняты!
Так что заявление про "четвертную контрольную" и "снижение отметки варианту" никого не удивило, скорей напугало. Мы знали: математичка будет рада наставить всем двоек, и надеялись, что Ольга сядет на место. Но Лапшина вылетела из класса. Естественно, в журнале появились "лебеди", и народ решил устроить Оле темную.
- Бейте сколько угодно, - со слезами на глазах воскликнула несчастная Лапшина, - я знаю, что виновата! Но терпеть не могу, оставалось только при всех описаться. Как накатит, еле до туалета добегаю!
Так что я очень хорошо понимала, отчего Маргарита Федоровна понеслась на крейсерской скорости в коридор! Минуты текли медленно. От скуки я оглядела кабинет и ничего интересного не увидела. Через полчаса начала нервничать. Ну сколько можно сидеть на унитазе? Хотя кто его знает!
Но когда большая стрелка часов, обежав полный круг, вновь остановилась на двенадцати, в душе начала копиться злоба. Похоже, Маргарита меня элементарно обманула. Не захотела разговаривать и ушла, придумав сказку про цистит. Хотя странно: кабинет она не заперла, и сумочка стоит в углу. Вдруг ей стало плохо?
Я вышла из кабинета и пошла по длинному широкому коридору, читая таблички на дверях: "Сестра-хозяйка", "Лаборатория", "Моечная"... Туалет оказался в самом углу, помещение выглядело убого! разбитый кафельный пол, стены выкрашены темно-зеленой масляной краской, в рукомойнике стоит вода и запах соответствующий. А главное, в клозете пусто. Впрочем, в коридоре, по дороге мне тоже не попался ни один человек. Подлая Маргарита Федоровна сбежала! Или она пользуется другим сортиром? Может, не хочет посещать заведение, предназначенное для больных?
Я поднялась на первый этаж и решила поискать туалет, но тут глаза наткнулись на группу людей в белых халатах, замершую у огромного окна. Толпа, состоявшая в основном из женщин, оживленно гудела.
- Ужас-то какой, господи, - повторяла пышнотелая блондинка со старомодной укладкой.
- Чего ее на улицу понесло, - причитала другая тетка, обутая в жуткие вельветовые тапки, - да еще без пальто!
- Небось за блинчиками полетела, - высказала предположение худенькая востроносая девица.
- Там подземный переход!
- Ой, да кто им пользуется, вечно поверху бегаем!
- Кошмар, в двух шагах от работы. И что, сразу насмерть?
- Со второго этажа примчался Геннадий Филиппович, - вздохнула блондинка, - он вроде у окна курил, на его глазах Ритку и сшибло, да ничего уже поделать нельзя.