Возле кабинета, где вела прием Маргарита Федоровна, сидела одинокая старушка.
- Тебе снимок делать? - поинтересовалась она. - Ступай тогда, нету никого.
- А вы?
- Уже, отдохнуть присела, - охотно пояснила бабуська.
Я вошла в огромную, гулкую комнату с наглухо задернутыми занавесками. В помещении было пусто и очень холодно. Посередине стоял железный стол, прикрытый тонкой простынкой в пятнах, над ним нависало нечто непонятное, большое, круглое и страшное. Представляю, как некомфортно ощущают себя тут больные люди.
- Больная, - раздался резкий голос, - идите сюда, налево.
Я пригляделась и, увидев небольшую дверку, толкнула ее. Мигом в лицо ударил свет, всю стену крохотного кабинета занимало окно. У письменного стола сидела очень красивая брюнетка. В ее облике всего было слишком. Чересчур черные волосы в невероятном количестве клубились на голове и падали пышными локонами на полные плечи. Огромные карие глаза, окруженные частоколом длинных, пушистых ресниц, занимали пол-лица, брови изгибались дугой, резко очерченный рот с пурпурными губами с успехом мог принадлежать королеве подиума. Впрочем, сама Маргарита Федоровна, не будь она слегка полноватой, запросто смогла бы демонстрировать на "языке" наряды. Уж не знаю, хороша она от природы или добилась безупречного внешнего вида, используя арсенал современных косметических средств, но ведь в конце концов важен результат, а не то, каким образом он достигнут.
Маргарита Федоровна окинула меня холодным взглядом и недовольно протянула:
- Больная! Тут кабинет врача, а не метро. Разве можно прямо в куртке и уличной обуви приходить на прием.
- Холодно очень, а рентген в подвале, - попыталась оправдаться я, - простудиться боюсь.
- У двери вешалка, - не сдалась Маргарита Федоровна, - и тапочки следует с собой приносить. Кстати, в коридоре висит объявление, читать надо! Все написано про то, в каком виде положено являться на рентген. Мы тут время тратим, лечим вас, лечим, а больные инфекцию на верхней одежде разносят. У вас что? Желудок? К обследованию готовы?
Маргарита Федоровна не понравилась мне совершенно.
- У меня сердце!
Рентгенолог изогнула безупречно красивый рот.
- Что?
- На сердце рана у меня, на сердце рана у меня, - промурлыкала я.
- Вы из кардиологии? - не поняла Маргарита. - У них свой рентгенолог, поднимайтесь наверх.
- Зачем? Ежи Варфоломеевич-то умер!
Рита распахнула еще шире свои огромные глаза.
- Вы от Отрепьева? На частную консультацию?
Не дожидаясь приглашения, я шлепнулась на неудобный, продавленный стул, предназначенный для больных, нагло оперлась о письменный стол и сообщила:
- От Отрепьева, но не на консультацию! Лицо Риты неожиданно стало бледно-серым.
- А зачем? - тихо спросила она.
- А ты не знаешь? - в тон ей ответила я. - Давно мечтала познакомиться. Я - Ася Бабкина, моя дочь у тебя?
Честно говоря, не знаю, отчего я выпалила эту фразу, но эффект она произвела сильный.
- Да, - забормотала рентгенолог, - конечно, ясно, сейчас, погодите пару минут, мне надо выйти, извините, цистит замучил, я только в туалет - и вернусь!
Не понимая, отчего она так разволновалась, я кивнула.
- Естественно, подожду.
Маргарита Федоровна вскочила и опрометью кинулась в коридор. Ее располневшую фигуру туго обтягивал слишком короткий белый халат, из-под которого виднелась полоса ярко-красной юбки. Ноги Маргариты Федоровны были втиснуты в лаковые черные сапожки. Нещадно ругая больных за распространение бацилл и грязи, сама радетельница за чистоту и порядок предпочитала теплую обувку, все-таки в подвале стоял зверский холод.