Каждый незначительный и как бы не относившийся к делу вопрос служил у него единой цели.
— У меня для вас есть поручение, мой друг, — сказал он наконец. — Сегодня вечером у себя в доме я хочу провести небольшое собрание. Вы придете, не так ли?
— Конечно, — ответил я.
— Хорошо. Мне нужны будут и все эти… то есть: миссис Экройд, мадемуазель Флора, майор Блант, месье Реймонд. Я хочу, чтобы вы были моим послом. Это небольшое собрание назначается на девять часов. Вы их пригласите — да?
— С удовольствием. Но почему вы не хотите пригласить их сами?
— Потому что они будут задавать вопросы — «почему?» да «зачем?». Они будут спрашивать, в чем заключается моя идея. А я, как вы уже знаете, мой друг, очень не люблю объяснять свои маленькие идеи, пока не настанет срок.
Я слегка улыбнулся.
— Мой друг Гастингс, тот, о котором я вам рассказывал, бывало, называл меня человеком-устрицей. Но он был несправедлив. Я не держу фактов для себя. Я их предоставляю всем, пусть делают свои собственные выводы.
— Когда вы хотите, чтобы я сделал это?
— Сейчас, если можно. Мы уже почти у дома.
— Вы не зайдете?
— Я — нет, я погуляю возле. А через четверть часа встречу вас у ворот.
Я кивнул и отправился выполнять поручение. Из всей семьи дома оказалась только миссис Экройд. Она приняла меня любезно.
— Я так вам благодарна, доктор, — пробормотала она, — за то, что вы уладили с месье Пуаро то небольшое дело. Но в жизни одна забота сменяет другую. Вы, конечно, слышали о Флоре?
— Что именно? — спросил я осторожно.
— Об этой новой помолвке. Флоры и Гектора Бланта. Конечно, он не такая хорошая пара, как Ральф. Но, в конце концов, прежде всего счастье. Дорогой Флоре нужен человек старше ее — человек степенный и надежный. А потом, Гектор по-своему и в самом деле очень выдающийся человек. Вы видели в сегодняшней газете сообщение об аресте Ральфа?
— Да, видел.
— Ужасно, — миссис Экройд закрыла глаза и содрогнулась. — Джоффри Реймонд был страшно взволнован. Позвонил в Ливерпуль. Но из полиции ему ничего не ответили. Фактически они сказали, что не арестовывали Ральфа вовсе. Мистер Реймонд утверждает, что все это ошибка… как это называется?.. газетная «утка». Я запретила говорить об этом перед слугами. Какой позор! Представьте себе, если бы Флора действительно вышла за него.
С выражением душевной боли миссис Экройд закрыла глаза. А я стал думать, как бы поскорее передать приглашение Пуаро.
Но прежде, чем я успел произнести хоть слово, миссис Экройд заговорила снова.
— Вы были здесь вчера с этим ужасным инспектором Рэгланом? Животное… он так застращал Флору, что она вынуждена была сказать, что это она взяла деньги из комнаты Роджера. На самом деле все было очень просто. Дорогое дитя хотело одолжить несколько фунтов, но не пожелало беспокоить своего дядю, тем более, что он строго приказал не тревожить его. Зная, где он хранит деньги, она пошла туда и взяла, сколько ей требовалось.
— Так объяснила сама Флора? — спросил я.
— Мой дорогой доктор, вы же знаете, какие сейчас девушки. Они так легко поддаются внушению. Вы, конечно, все знаете о гипнозе и прочих подобных вещах. Инспектор кричит на нее, снова и снова повторяет слово «украла», и у бедной девочки наступает торможение… или это… комплекс? — я всегда путаю эти два слова — и она начинает думать, что и на самом деле украла деньги. Я сразу поняла, как это было. Но нет худа без добра. Это недоразумение в какой-то степени свело их вместе — Гектора и Флору, я имею в виду.