Во всяком случае, кто-то, должно быть, отодвинул его. И сделав это, вероятно, оборвал нить следствия. Какая жалость!
— Это несущественно, — сказал детектив. — Вовсе несущественно! О чем я действительно хочу спросить вас, так это вот о чем, мистер Реймонд: приходил ли на этой неделе к мистеру Экройду кто-нибудь вам неизвестный?
Нахмурив брови, секретарь с минуту или две вспоминал. В это время на звонок явился Паркер.
— Нет, — сказал наконец Реймонд. — Никого не могу припомнить. А вы, Паркер?
— Простите, сэр?..
— Какой-нибудь незнакомец приходил к мистеру Экройду на этой неделе?
Дворецкий немного подумал.
— Это был молодой человек, приходивший в среду, сэр, — сказал он. — Как я понял, он приходил от фирмы «Картис и Троут».
Реймонд сделал нетерпеливый жест рукой.
— О, да! Я вспомнил, но этот джентльмен не был незнакомцем, — он повернулся к Пуаро. — Мистеру Экройду пришла в голову мысль купить диктофон, — объяснил он. — Он полагал, что с его помощью мы сможем сделать больше за меньшее время. Фирма прислала своего представителя, но из этого ничего не вышло. Мистер Экройд так и не решился на покупку.
Пуаро повернулся к дворецкому.
— Вы можете описать мне этого молодого человека, мой славный Паркер?
— Светлые волосы, низкого роста, очень опрятный синий костюм из саржи. Очень приличный молодой человек для своей должности.
Пуаро повернулся ко мне.
— Человек, которого вы встретили за воротами, был высоким, не так ли?
— Да. Я бы сказал… где-то около шести футов.
— Тогда не подходит, — заявил бельгиец. — Благодарю вас, Паркер.
Дворецкий обратился к Реймонду.
— Только что приехал мистер Хэммонд, сэр! Он спрашивает, не может ли он быть чем-нибудь полезен, он был бы рад поговорить с вами.
— Я сейчас к нему выйду, — поспешно сказал молодой человек и вышел.
Пуаро вопросительно посмотрел на начальника полиции.
— Адвокат семьи, месье Пуаро, — объяснил тот.
— Занятный молодой человек этот мистер Реймонд, — пробормотал Пуаро. — У него вид очень умного человека.
— Я думаю, что мистер Экройд считал его очень способным секретарем.
— Сколько он здесь служит?
— Полагаю, как раз два года.
— Свои обязанности он выполняет педантично. В этом я уверен. А как он развлекается? Он увлекается le sport?[4]
— У личных секретарей для подобных занятий не хватает времени, — сказал полковник Мэлроуз, улыбаясь. — Полагаю, что он играет в гольф. А летом — в теннис.
— Он не посещает скаковые круги… я имею в виду лошадиные гонки?
— Конные скачки? Нет, не думаю, что он интересуется скачками.
Пуаро кивнул и, казалось, утратил к этому интерес. Медленным взглядом он обвел весь кабинет.
— Что ж, пожалуй, я увидел все, что здесь можно было увидеть.
Я посмотрел вокруг тоже.
— Если бы эти стены могли говорить…
Пуаро покачал головой.
— Говорить мало, — сказал он. — Им бы иметь глаза и уши. Но не думайте, что эти неживые предметы, — он коснулся рукой верха книжного шкафа, — всегда молчат. Мне они иногда говорят — эти кресла, столы. У них есть свой язык!
Он повернулся и пошел к двери.
— Какой язык? — крикнул я. — Что они вам сегодня сказали?
Он посмотрел через плечо и лукаво поднял бровь.
— Открытое окно, — сказал он.