— Открытое окно, — сказал он. — Замкнутая дверь. Кресло, которое, по-видимому, передвинулось само. Всем трем я говорю «почему?» и не нахожу ответа.
Он вскинул голову, выпятил грудь и стоял, глядя на нас горящими глазами. Исполненный собственного достоинства, он выглядел удивительно нелепо. И в голову мне вдруг пришла мысль, а был ли он на самом деле хорошим детективом. Не была ли его огромная слава построена просто на нескольких счастливых случаях?
И по тому, как нахмурился полковник Мэлроуз, я понял, что и он, должно быть, подумал нечто подобное.
— Хотите осмотреть еще что-нибудь, месье Пуаро? — спросил он резко.
— Вы, вероятно, не откажете в любезности показать мне этот серебряный стол, из которого было взято оружие? И я больше не буду злоупотреблять вашей добротой.
Мы пошли в гостиную, но по пути полковника перехватил констебль. Они о чем-то тихо и невнятно поговорили, после чего полковник извинился и оставил нас одних. Я показал Пуаро серебряный стол, он несколько раз поднял и опустил крышку, затем толчком открыл окно и перешагнул на террасу. Я последовал за ним.
К нам шел появившийся из-за угла дома инспектор Рэглан. Лицо его было зловещим, но довольным.
— Вот где вы месье Пуаро, — сказал он. — Ну, дела здесь осталось немного. Очень жаль, но этот прекрасный молодой человек согрешил.
У Пуаро вытянулось лицо.
— Боюсь, что в таком случае моя помощь вам не потребуется, — сказал он мягко.
— Тогда, вероятно, в следующий раз, — успокоил его инспектор. — Хотя в этом мирном уголке убийства бывают не каждый день.
В пристальном взгляде Пуаро появился оттенок восхищения.
— Вы человек удивительной предприимчивости и натиска, — заметил он. — А позвольте спросить, каким образом вы действовали?
— Пожалуйста, — сказал инспектор. — Прежде всего — метод!
— А! — воскликнул Пуаро. — Это и мой девиз. Метод, порядок и маленькие серые клеточки.
— Клеточки? — спросил удивленно инспектор.
— Крошечные серые клеточки мозга, — объяснил бельгиец.
— О, конечно! Я полагаю, что мы все ими пользуемся.
— В большей или в меньшей степени, — пробормотал Пуаро. — Бывает и различие в качестве. Затем существует еще и психология преступления. Но это уже надо изучать.
— А! — скривился инспектор. — Вы набиты всеми этими психоанализами? А я человек обыкновенный…
— Я уверен, что миссис Рэглан не согласилась бы с этим, — ответствовал Пуаро, слегка поклонившись.
Застигнутый немного врасплох, инспектор Рэглан поклонился тоже.
— Вы не поняли, — возразил он, обнажая зубы в широкой улыбке. — Боже мой, как многозначен язык! Я поясняю вам, как я принимаюсь за работу. Прежде всего — метод. Последний раз живым мистера Экройда видела его племянница мисс Флора Экройд без четверти десять. Это факт номер один, не так ли?
— Допустим.
— Так. В половине одиннадцатого, свидетельствует доктор, он был уже мертв по меньшей мере с полчаса. Вы по-прежнему утверждаете это, доктор?
— Разумеется, — ответил я. — С полчаса или немного больше.
— Очень хорошо. Таким образом, мы точно определяем те пятнадцать минут, во время которых должно было совершиться преступление. Я составил список всех, кто находился в доме. Против имени каждого я записал, где он был и что делал между 9.45 и 10 часами вечера.
Он передал лист бумаги Пуаро. Я через плечо прочитал его. Аккуратным почерком там было написано:
Майор Блант — в бильярдной с мистером Реймондом (последний подтверждает).