— Вы, конечно, наведете справки на вокзале? — спросил я.
— Разумеется, но я не очень рассчитываю на успех. Вы же знаете, какая у нас станция.
Я знал. Кингс Эббот обыкновенная деревня, но ее станция — важный железнодорожный узел. На ней останавливается большинство экспрессов, здесь маневрируют, сортируются и составляются поезда. На вокзале есть две или три телефонные кабины. В этот вечерний час местные поезда следуют один за другим, чтобы их пассажиры успели пересесть на северный экспресс, который прибывает в 10.19 и отправляется в 10.23.
На вокзале неуемная суматоха, и шансы заметить в ней отдельную личность, звонящую по телефону или входящую в экспресс, действительно очень малы.
— Но ради чего было звонить вообще? — сказал Мэлроуз. — Вот что самое необычное. Ни складу, ни ладу. Кажется, в этом нет никакого смысла.
Пуаро сосредоточенно поглаживал какой-то орнамент на одном из книжных шкафов.
— Будьте уверены, смысл был, — заметил он, не оборачиваясь.
— Но какой?
— Когда мы это узнаем, мы будем знать все. Дело очень тонко сработано и потому особенно интересное.
В том, как он произнес эти слова, было что-то не поддающееся описанию. Я чувствовал, что он рассматривает этот случай под каким-то особым, свойственным только ему одному, углом зрения. И то, что видел он, мне видеть было не дано.
Он подошел к окну, остановился и стал смотреть в сад.
— Вы говорите, что было девять часов, доктор Шеппард, когда вы встретили за воротами того незнакомца? — спросил он все так же через плечо, не оборачиваясь.
— Да, — ответил я. — Я слышал, как пробили церковные часы.
— Сколько времени потребовалось бы ему, чтобы дойти до дома? До этого окна, например?
— Самое большее — пять минут. И две или три минуты, если бы он пошел по дорожке справа от основной аллеи и пришел прямо сюда.
— Но, в таком случае, он должен был знать дорогу? Объяснить это можно только тем, что он бывал здесь раньше и знал местность.
— Это верно, — согласился полковник Мэлроуз.
— Мы могли бы, конечно, выяснить, принимал ли мистер Экройд кого-нибудь из посторонних за последнюю неделю.
— Об этом мог бы сообщить нам молодой Реймонд, — ответил я.
— Или Паркер, — сказал полковник.
— Ou tous les deux[3], — подытожил Пуаро, улыбаясь.
Полковник Мэлроуз пошел искать Реймонда, а я еще раз позвонил в колокольчик, вызывая Паркера.
Полковник Мэлроуз вернулся почти тотчас же в сопровождении молодого секретаря, которого он представил Пуаро. Джоффри Реймонд был свеж и жизнерадостен, как всегда. Знакомство с Пуаро, казалось, удивило и восхитило его.
— Кто бы подумал, что вы жили среди нас инкогнито, месье Пуаро! — воскликнул он. — Для меня будет исключительным удовольствием наблюдать, как вы работаете… О! Что это?
До сих пор Пуаро стоял слева от двери. Теперь он отошел вдруг в сторону, и я увидел, что пока я стоял спиной к нему, он быстро выдвинул кресло и установил его на место, о котором говорил Паркер.
— Хотите усадить меня в это кресло, чтобы взять кровь на анализ? — сказал добродушно Реймонд. — Что за фантазия?
— Мистер Реймонд, кресло стояло на этом месте вчера вечером, когда обнаружили мистера Экройда убитым. Кто-то отодвинул его назад на прежнее место. Это вы сделали?
Секретарь ответил, не задумываясь ни на минуту.
— Нет, не я. Я даже не помню, стояло ли оно здесь, но если вы так говорите, значит, стояло. Во всяком случае, кто-то, должно быть, отодвинул его. И сделав это, вероятно, оборвал нить следствия.