Но что можно ждать от этих людей искусства? Известно что – один беспорядок.
Взяв из рук Ялона лист бумаги, Дожан Болд начал читать и почувствовал, что багровеет от ярости.
Вот уже несколько месяцев то один, то другой обитатель огромного дворца получали неиз-вестно кем написанные послания. В них перечислялись все
последние дворцовые сплетни и слухи. Понятно, что Болтуны не могли утерпеть и рассказывали их всем и каждому. После чего начинались выяснении
отношений и ссоры, от которых дворец гудел словно улей. Сочинителя этих гнусных историй Дожан Болд усиленно разыскивал, но найти никак не мог.
Письмо, которое подбросили Ялону, было совершенно возмутительно. В нем доставалось буквально всем заметным людям дворца. Первая фрейлина Шарлота
якобы крала серебряные ложки из пиршественного зала, полковник гвардии Норгон обвинялся в тупости, и прочее, про-чее, прочее. В записке
сообщалось и то, что художник Стилг совсем сошел с ума – влюбился в правительницу Стеллу и собирается сегодня вечером на балу просить ее руки.
Досталось и Яло-ну – его обвиняли в бездарности и называли неряхой и первым глупцом Розовой страны. А дальше… великий Торн, не может быть!
– Болд, вы должны найти сочинителя этих гнусных историй! – гневно закричал Ялон. – Я просто вне себя от ярости! От этих сплетен у меня… кхе-кхе,
голос пропадет!
– Успокойтесь, уважаемый Ялон, – пробормотал насмерть перепуганный дворецкий. – Я принимаю все меры…
Не обращая больше внимания на разошедшегося Ялона, дворецкий спрятал бумагу в кар-ман камзола и поспешил на третий этаж, в покои правительницы
Стеллы. То, что он прочитал в конце письма, привело его в ужас. Хорошо, если разгневанный Ялон не обратил внимания на ЭТО!
У дверей, ведущих в покои волшебницы Стеллы, как всегда, дежурили два гвардейца-Маррана. Дворецкий, изо всех сил стараясь сохранить внешнее
спокойствие, попросил их уз-нать, может ли правительница принять его по очень срочному и важному делу.
Спустя минуту Дожан Болд вошел в гостиную.
Глава пятая
ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ
Стелла сидела за небольшим столиком в форме раковины и кормила с руки порхающих в воздухе радужных рыбок. По углам гостиной прямо из пола росли
чудесные вьющиеся орхидеи. Одна стена была полностью прозрачной, и сквозь нее открывался чудесный вид на дворцовый парк. На балконе был разбит
небольшой цветник, за которым ухаживала сама Стелла, и среди роз, хризантем, астр и других цветов особой красотой выделялись семь крупных
гвоздик. Заме-тив вошедшего дворецкого, Стелла сделала легкое движение пальцами – и рыбки превратились в цветы и уселись на вьющиеся по стенам
стебли орхидей.
Дожан Болд почтительно поклонился.
– Что-то случилось? – спросила волшебница, внимательно глядя на гостя. – Обычно вы не заглядываете ко мне по утрам, мой друг.
– Э-э… – пробормотал дворецкий, крутя в руках письмо, – Даже не знаю, как сказать… Это письмо… оно очень расстроило меня…
– Письмо? – удивленно подняла брови Стелла, – От кого?
Дожан Болд со смущенным видом протянул правительнице свернутый трубочкой лист бу-маги.
Прочитав, Стелла слегка побледнела. Дворецкий со вздохом рассказал, что подобные письма придворные получают уже давно. Но имя самой Стеллы в них
упоминается впервые.
Дожан Болд вопросительно смотрел на волшебницу. Он ожидал, что она сразу же отверг-нет нелепые обвинения, кем-то выдуманные с какой-то
непонятной целью. Но Стелла молчала, опустив глаза и о чем-то задумавшись. Подождав минуту-другую, дворецкий вежливо кашлянул и робко
осведомился:
– Конечно же все это гнусная ложь?! Ну то, что вы якобы подарили нашим гостям: достой-ным Фараманту и Дину Гиору, а также славному Льву – вечную
жизнь!
Стелла долго молчала, а затем, не поднимая глаз, тихо ответила:
– Нет, это правда.