Она провела лапой по поверхности стола, покрытой сотнями, а может и тысячами крохотных зарубок – шесть в ряд, а седьмая, перечеркивающая их. Семь... В неделе семь дней. Неделя за неделей все то же самое, кроме одной, в которой было пять зарубок. Муми‑мама продолжала свое исследование. Она рассматривала чашки и кастрюли, читала надписи на пустых коробках: изюм из Малаги, виски из Шотландии, обыкновенные финские сухари; она подняла одеяло на кровати и увидела, что под ним еще есть простыни, но в тумбочку она не заглядывала.
Остальные смотрели на нее настороженно. Наконец Муми‑папа спросил:
– Ну что?
– Он, наверное, был очень одинок, – отозвалась Муми‑мама.
– Да, но что ты думаешь об этом?
– Я думаю, здесь очень уютно, – сказала Муми‑мама. – Мы можем жить все вместе в одной комнате.
– Ну да, конечно! – воскликнул Муми‑папа. – Я соберу бревна на берегу и сделаю кровати. Я построю дорожку и пристань – столько всего надо сделать... Но сначала мы должны внести внутрь наш багаж на случай, если пойдет дождь. Нет, нет, не ты дорогая. Ты должна расслабиться и почувствовать себя дома.
Малышка Мю обернулась на пороге и сказала:
– Я буду спать снаружи. Мне не нужна кровать. Кровати – это глупость.
– Хорошо, дорогая, – сказала Муми‑мама. – Ты можешь зайти внутрь, если пойдет дождь.
Когда Муми‑мама осталась одна, она повесила серебряную подкову на гвоздь над дверью. Потом подошла к окну и выглянула. Она переходила от одного окна к другому. Везде море, ничего, кроме моря и воробьиных криков. Большой земли совсем не было видно. На последнем окне она нашла нестираемый карандаш, кусочки шпагата и иглу для починки сетей. Она начала рассеянно рисовать на окне маленький цветок, аккуратно затеняя листья, но не думая ни о чем определенном.
Муми‑папа стоял на камине, сунув голову в трубу.
– Там птичье гнездо, – закричал он. – Поэтому он не горит.
– А птицы там есть? – спросила Муми‑мама.
Муми‑папа был довольно черным, когда вылез из камина.
– Какая‑нибудь бедная маленькая лысуха, я полагаю, – сказал он. – Но ее нет дома. Она, наверное, полетела на юг.
– Но она вернется весной! – воскликнул Муми‑тролль. – И она должна найти свое гнездо, когда она прилетит домой. Мы можем готовить на дворе.
– Что? Всю оставшуюся жизнь? – удивилась Малышка Мю.
– Ну, мы можем убрать гнездо через некоторое время, – пробормотал Муми‑тролль.
– Ха! Типично! – фыркнула Малышка Мю. – Ты считаешь, лысуху волнует, убрали ли гнездо сразу или через некоторое время? Ты говоришь это только для того, чтобы вышвырнуть ее со спокойной совестью.
– Мы действительно будем есть снаружи всю оставшуюся жизнь? – спросил Муми‑папа в изумлении. Все посмотрели на Муми‑маму.
– Вытащи гнездо, – сказала она. – Мы можем повесить его за окном. Иногда тролли важнее лысух.
Муми‑мама задвинула грязную посуду под кровать, чтобы прибрать комнату, а потом вышла на поиски почвы.
Она остановилась у ступеней маяка, чтобы плеснуть немного морской воды на розовые кусты. Они все еще ждали в своих коробках с землей из дома. Сад должен быть посажен с подветренной стороны и находиться как можно ближе к маяку, там, где солнце было бы почти весь день. Но прежде всего саду нужно много глубокой, богатой почвы.
Муми‑мама искала и искала. Она прошла вдоль скалы, где стоял маяк, через вереск по направлению к мхам, через осиновую чащу, она брела по теплой торфянистой земле, но хорошей почвы все не было.
Никогда прежде она не видела столько камней. За группой осин не было ничего, кроме целой пустыни круглых серых камней.