Приступить к работе
можете в начале следующего года или уже через два месяца, но было бы хорошо, если бы мы могли объявить о поступлении вас к нам на службу уже в
ближайшие дни. Ничего слишком яркого и кричащего – скромное объявление из одной фразы: «Если у вас серьезные проблемы, наш Ниро Вулф к вашим
услугам».
Вилар подался в кресле вперед и нацелился на Вулфа всеми своими острыми углами – подбородком, носом, ушами.
– Разумеется, – продолжал Вилар, – я не жду от вас немедленного ответа. Вам нужно подумать и навести справки о нашей компании. Но предложение
самое серьезное. Я бы подписал контракт прямо сейчас, не сходя с места.
– Вы правы, – ответил Вулф. – Мне нужно побольше узнать о вас. Где вы были и чем занимались в прошлую пятницу, двадцать пятого октября, с шести
часов вечера и до двух часов ночи?
Вилар отодвинулся к спинке кресла и усмехнулся:
– Такого вопроса я не ожидал.
– Открытый обмен любезностями, – кивнул Вулф. – В конце моей беседы с мистером Акерманом накануне поздно вечером он спросил, действительно ли я
думаю, что кто то из вас шестерых убил Харви Бассетта. Отвечая утвердительно, я указал ему на тот факт, что я плачу сорок долларов в час трем
классным специалистам, которые собирают о вас информацию. Это, безусловно, не десять тысяч долларов ежемесячно, но все таки внушительная сумма.
Правда, месяца мне не потребуется. Вы подвизаетесь в сфере безопасности. Стараясь изо всех сил удержаться на плаву, Ричард Никсон в свое
оправдание ссылался в основном на требования национальной безопасности. Были ли вы каким либо образом связаны с любыми событиями, которые
охватываются понятием «Уотергейтская афера»?
– Нет, не был.
– Поддерживали ли вы какие либо контакты с лицами, замешанными в этом деле?
– Один из инженеров, исследовавших известную запись на магнитофонной ленте, где обнаружился интервал в восемнадцать с половиной минут, ранее
выполнял для меня кое какие работы. Послушайте, Вулф. Как профессионал, я привык сам задавать вопросы, а не отвечать на них. Поэтому не
спрашивайте меня, например, где я был ночью в прошлую пятницу. Пробуйте ваши штучки на ком нибудь другом. Нам следовало прислушаться к мнению
Акермана. Возможно, я еще пойду к окружному прокурору. Отчего вы его избегаете? Почему отклонили предложение Хана? Что вы пытаетесь нам
навязать?
Вулф погрозил Вилару пальцем. Опять регресс. Уотергейт по настоящему подорвал его самоконтроль.
– Я вам ничего не навязываю, мистер Вилар. Ищу лишь удовлетворения своему самолюбию. Харви Бассетт хотел от вас услышать, что Ричард Никсон
затруднил продажу ваших услуг. А быть может, он ее фактически значительно облегчил?
Вилар медленно, не торопясь, поднялся и сверху посмотрел на Вулфа. Взгляд сверху как бы дает человеку определенное преимущество над сидящим.
– Ну что ж, – проговорил Вилар. – Я все таки пойду к окружному прокурору.
– Сомневаюсь, – заметил Вулф. – Каковы шансы, Арчи?
Приняв задумчивый вид и выпятив губы, я после некоторого размышления ответил:
– Четыре против одного.
– А я ставлю даже пять против одного, – сказал Вулф, обращаясь к Вилару. – Сто долларов против двадцати, что вы не пойдете.
Тот повернулся и торжественной поступью направился к выходу. Говоря о «торжественной поступи», я конечно же преувеличил. Походка подобного рода
требует широких размеренных шагов, а ноги Вилара были для этого слишком коротки. Я последовал за ним, намереваясь попросить увеличить мое
жалованье с трех до четырех тысяч в месяц, но потом решил, что момент для этого не совсем удачный.