Походка подобного рода
требует широких размеренных шагов, а ноги Вилара были для этого слишком коротки. Я последовал за ним, намереваясь попросить увеличить мое
жалованье с трех до четырех тысяч в месяц, но потом решил, что момент для этого не совсем удачный. Вернувшись в кабинет, я сказал Вулфу:
– В действительности можно ставить десять против одного. Он принадлежит к типу людей, которые сперва поднимают все паруса, а потом начинают
дуть, стараясь создать собственный ветер.
– Кто написал или сказал эти слова? – прищурился Вулф.
– Их сказал я. На днях я перелистывал книгу, которую вы купили. «Южное плавание», сочинение какою то адмирала. Чувствую себя истинным
мореплавателем. Считаете Вилара убийцей?
– Нет, не считаю. Он вполне мог убить Бассетта, но не Пьера. Не стал бы рисковать, приобретая бомбу. Ведь он специалист по безопасности. Черт
возьми! Сомневаюсь, чтобы кто то из них пошел на подобный риск. Все они приучены соблюдать осторожность. Ты согласен?
– Не совсем. Один из них, возможно, знал, где можно ее приобрести, ничем не рискуя, а Айго, вероятно, вполне способен изготовить бомбу
самостоятельно.
– Он, безусловно, весьма опасный субъект. Меня всегда пугали ученые физики, изобретающие новые способы уничтожать людей. Есть что нибудь от
Сола, Фреда и Орри?
– Ничего интересного, за что можно было бы ухватиться. У Орри в ресторане «Рустерман» – ни малейшего проблеска. По словам Сола, Джадд настолько
чист, неподкупен и всеми обожаем, что ему, видимо, скоро воздвигнут памятник. Как утверждает Фред, все отзываются о Виларе только положительно,
но у него сложилось мнение, что после хорошей выпивки они заговорят по другому. Акер…
– Когда они позвонят в час дня, скажи им: пусть явятся сюда в шесть часов вечера.
– Уже сказал. Они пока не отрабатывают свои деньги и в полной мере это осознают. Акерман звонил из Вашингтона и предупредил, что, быть может,
все наши разговоры тайно записываются на пленку. Чек на вашем столе призван восполнить запасы наличности, которая быстро тает. Свое письмо о
новой орхидее Хьюитт отправил еще в прошлую субботу. Оно шло шесть дней от Лонг Айленда до Манхэттена. Эти сорок две мили я одолел бы пешком в
один день.
Просмотрев почту, Вулф поднялся и отправился в кухню. На обед предполагались свиные ребрышки под соусом, в который входят красное вино и восемь
различных приправ и специй, и он хотел убедиться, что Фриц не поскупился на чеснок. Относительно этой овощной культуры их мнения резко
расходятся. Черногорец противостоит швейцарцу.
Как правило, в своих повествованиях я стараюсь не касаться личных проблем, но раз я, как вам известно, вышел на Бенджамина Айго через Лили
Роуэн, я не нарушу этого правила, если скажу, что до обеда дважды безуспешно звонил ей. Мне хотелось сообщить Лили о том, что я виделся с Айго и
что встреча дала результаты. После того как мы разделались с ребрышками и ответили на письма, я сходил в банк и получил деньги по чеку, а Вулф
отправился в оранжерею на свидание со своими любимыми орхидеями. Затем я снова позвонил Лили, информировал ее о том, что все еще нахожусь на
свободе и, вероятно, смогу провести с ней выходные дни, если, конечно, по прежнему – желанный гость.
– Мне кажется, я в состоянии вытерпеть твое присутствие в течение часа, а там посмотрим, – заявила Лили Роуэн. – Во всяком случае, у меня
возникло сильное желание повнимательнее взглянуть на тебя. Я совсем недавно обедала у Доры Бассетт, и она опять расспрашивала о тебе. Притом она
ни разу тебя не видела.