Войдя в кабинет и
устроившись поудобнее за письменным столом, он заявил, что моя оценка в тысячу пятьсот долларов, пожалуй, слишком занижена, если учитывать
вздутые цены на все товары, от шпинделя до сахара, и я заметил, что рад слышать, как ему удалось так легко привести пример аллитерации с двумя
словами, которые пишутся по разному. Вулф стал уверять, будто у него это вышло случайно, – и, конечно, солгал, – после чего начал читать и
подписывать письма. А он предварительно прочитывает их всякий раз вовсе не потому, что рассчитывает найти опечатки – таковых у меня не бывает, –
а лишь желая дать мне понять, что если я когда нибудь допущу хоть одну ошибку, то он обязательно ее обнаружит.
Без десяти минут семь, когда я запечатывал конверты, зазвонил телефон, и я снял трубку.
– Резиденция Ниро Вулфа, у аппарата Арчи Гудвин.
До шести часов вечера я говорю «контора», а после произношу «резиденция». Не хочу создавать у окружающих впечатление, будто меня заставляют
работать без отдыха день и ночь. Большинство детективных бюро закрывается уже в пять вечера.
– Могу ли я поговорить с мистером Вулфом? Пожалуйста. Меня зовут Роуман Вилар.
Прикрыв микрофон рукой, я объявил:
– Фред уже вспугнул одного. Роумана Вилара, эвфемистического специалиста по безопасности. Просит разрешения поговорить с мистером Вулфом…
пожалуйста. Он только произносит: «В и лар».
– Неужели? – протянул Вулф руку к телефонной трубке.
Я тоже остался на линии.
– Ниро Вулф слушает.
– С вами говорит Роуман Вилар, мистер Вулф. Мы с вами не знакомы, но я, конечно, о вас много слышал. Моя фамилия должна быть вам известна или по
крайней мере вашему помощнику Гудвину. Он узнал ее вчера от Бенджамина Айго.
– Да, мистер Гудвин информировал меня.
– Разумеется. И он, несомненно, передал вам слова мистера Айго, который рассказал мне о содержании его беседы с Гудвином; я сообщил обо всем
остальным участникам того ужина. Они сейчас здесь со мной, в моей квартире. Мистер Айго и другие. Можно вам задать один вопрос?
– Конечно. Быть может, я даже на него отвечу.
– Благодарю вас. Вы уже известили полицию или окружного прокурора о том, что мистер Айго сказал Гудвину?
– Нет… пока.
– Благодарю вас. А вы намерены это сделать? Нет, постойте, вопрос я снимаю. Не могу рассчитывать, что вы раскроете мне свои планы. Мы долго
обсуждали сложившуюся ситуацию, и один из нас собирался поговорить с вами. Но, как оказалось, нам всем хотелось при этом присутствовать.
Разумеется, не сию минуту… У вас скоро время ужина. В девять часов вечера вас устроит?
– Только здесь, в моем кабинете.
– Разумеется.
– Адрес вам известен?
– Да.
– Кто будет с вами?
– У вас есть их фамилии. Мистер Айго передал список Гудвину.
– Хорошо. Жду вас в девять часов.
Вулф положил трубку. Я последовал его примеру.
– Хочу прибавки к жалованью, – заявил я твердо. – Начиная со вчерашнего дня, с четырех пополудни. Признаю – это еще больше усилит инфляцию, а
ведь президент Форд ожидает от нас, что мы добровольно откажемся от дальнейшего повышения заработной платы. Однако недаром кто то сказал:
«Человек достоин своего жалованья». Мне понадобилось всего десять минут, чтобы заставить Айго сознаться.
– «Трудящийся достоин награды за труды свои». Из Евангелия. От Луки. Сол, Фред, и Орри работают задаром. Все трое. А ты требуешь прибавки, хотя
ведь это ты уговорил Пьера Дакоса спать у нас наверху.