Если вас интересует, почему я пришел к
вам, а не вызвал к себе, то хочу пояснить, что мы долго обсуждали сказанное вами вчера инспектору Кремеру, а также вашу репутацию и обычную… э
э… реакцию. Сперва было решено немедленно аннулировать вашу лицензию частного детектива. Однако я посчитал такую меру слишком суровой и высказал
предположение, что вы, возможно, действовали чересчур… э э… импульсивно.
У меня в кармане ордера на задержание вас и мистера Гудвина в качестве важных свидетелей обвинения, но мне не хотелось бы их предъявлять.
Предпочел бы этого не делать. Как вы видите, я пришел один, настоял на этом условии. Могу понять и в самом деле понимаю, что вынудило вас вести
себя с инспектором Кремером именно таким образом, но ведь вы и мистер Гудвин утаиваете сведения, касающиеся убийства человека в вашем доме –
человека, которого вы знали многие годы и с которым беседовали много раз. Я не хочу, чтобы вы и Гудвин лишились лицензий. Ваш помощник может
стенографировать и печатать на машинке. Мне необходимо уйти из вашего дома с показаниями, подписанными вами обоими.
Когда Вулф смотрит на посетителя, расположившегося в красном кожаном кресле, ему, чтобы взглянуть на меня, необходимо повернуть голову на
девяносто градусов, и он, не торопясь, проделал этот маневр.
– Арчи, твой блокнот.
Открыв ящик стола, я достал блокнот и ручку. Вулф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и начал диктовать:
– «Когда Пьер Дакос умер насильственной смертью в одной из комнат моего дома в…» Арчи, точное время?
– В один час и двадцать четыре минуты.
– «В один час и двадцать четыре минуты двадцать девятого октября 1974 года, я ничего не знал ни о нем, ни о его делах, кроме того, что он был
опытным и компетентным официантом. Арчи Гудвин располагал аналогичными сведениями, а также той информацией, которую сообщил ему незадолго до
смерти прибывший в мой дом Пьер Дакос. Содержание этого разговора мистер Гудвин изложил дословно в подписанных им показаниях полицейскому
офицеру во время допроса в ту же ночь здесь, в доме. Следовательно, все сведения, имеющие отношение к насильственной смерти Пьера Дакоса и
известные мне или мистеру Гудвину к моменту обнаружения его трупа мистером Гудвином, были своевременно переданы полиции.
За период, прошедший после обнаружения трупа, я и мистер Гудвин беседовали с различными лицами с целью выяснения, кто несет ответственность за
смерть Пьера Дакоса в моем доме, и мы намерены продолжить свое частное расследование. Мы проводили и будем вести его не как лицензированные
детективы, а как обыкновенные правомочные граждане, в пределах частных владений которых совершено тяжкое преступление. Мы верим в наше право
осуществлять подобное расследование, а если кто нибудь попытается помешать нам, мы будем отстаивать свои права всеми законными способами.
Аннулирование наших лицензий частных детективов не может лишить нас права на собственное расследование.
Полученную в ходе предпринятого расследования информацию мы можем по нашему усмотрению передать полиции или довести до сведения общественности.
При этом мы будем руководствоваться только соображениями целесообразности и доброй волей. Если встанет вопрос о наших гражданских обязанностях,
то он будет разрешен в соответствии с определяемой законом процедурой. В случае сохранения лицензий вопрос о нашей ответственности как частных
детективов не должен возникнуть. Если же лицензии будут аннулированы, то ни о какой ответственности вообще не может быть и речи.
Мы намерены и дальше сотрудничать с полицией в рамках, предписываемых законом.