Его секретарша посоветовала мне снять шляпу, положила ее на угол стола. Тут вошел Мейсон и начал заговаривать мне зубы. Я, конечно, разозлился. Я собрался уйти, взял шляпу и увидел в ней чек на две тысячи баксов, подписанный Эдисоном на мое имя. Я решил, что не стоит задавать лишних вопросов, взял чек и отправился в банк. Я ничего не подделывал. Я — обыкновенный шантажист, больше ничего.
— Это‑то понятно, — заметил Трэгг. — А теперь расскажите подробнее о блондинке.
— Я уже все рассказал о ней.
— Где Эдисон подсадил ее к себе? — спросил Трэгг.
— Где‑то недалеко от Верд‑Каньона.
— Поточнее.
— Как я понял из разговора с ней, примерно милях в десяти от него.
— Значит, мистер Эдисон следовал по шоссе от Верд‑Каньона во вторник вечером?
— Верно, — согласился Хэнсел, — иначе он бы не встретил ее.
— Во сколько это было?
— Она прибыла в отель примерно без четверти десять вечера, а в десять тридцать ее уже арестовали за бродяжничество.
— Где теперь эта девушка?
— Понятия не имею. Но готов держать пари, с помощью Джона Эдисона ее можно отыскать. Когда эти старые холостяки начинают проявлять отеческий интерес к хорошенькой блондинке, которая стремится выглядеть ангелом… сами понимаете. Эдисон вьется вокруг нее, словно муха вокруг банки с вареньем, и ей это видно нравится. Если вы хотите, чтобы она подтвердила мой рассказ, заставьте Эдисона доставить ее сюда. Она все расскажет сама.
— Хорошо, Хэнсел, — сказал Трэгг, — мы так и сделаем. Но не думайте, что мы снимаем с вас обвинение в шантаже только потому, что вы такой замечательный человек, или потому, что нам так хочется добраться до Перри Мейсона. Вы были и есть грязный мошенник, вымогатель и когда вы так нагло ухмыляетесь, мне очень хочется врезать вам по физиономии. Единственная причина, по которой мы до сих пор с вами возимся, заключается в том, что вы можете помочь в деле об убийстве. Вам уже известно, что партнер Джона Эдисона, Эдгар Фэррел, был убит во вторник вечером в домике примерно в четверти мили от автострады на Верд‑Каньон. Ответьте мне, где точно Эдисон подобрал девушку?
— Этого я не могу сказать, — ответил Хэнсел, — может быть, милях в двадцати от Лос‑Анджелеса.
— То есть напротив того места, где совершено убийство, — заметил Трэгг.
— Выходит, что так, — согласился Хэнсел.
— Но он еще не все сказал, — вмешался Холкомб. — Хэнсел, что говорила девушка о машине Эдисона?
— Она ехала на попутных машинах. Ночью прислушивалась к звуку двигателей.
— Вот‑вот, и как ей понравился двигатель машины Эдисона? — спросил Холкомб.
— Ах, выспрашиваете об этом, — произнес Хэнсел и замолчал.
— Не забывайте, Хэнсел, — сказал Трэгг, прекрасно умеющий обращаться с подобными типами, — обвинение снимается только при условии, что вы расскажете всю правду. Попробуйте утаить хоть немного, и тут же за окажетесь за решеткой.
— Я ничего не утаиваю. Я просто думаю, — ответил Хэнсел.
— Нечего думать, рассказывайте, — приказал Холкомб. — Думать будем мы.
— Теперь я припоминаю, — быстро сказал Хэнсел. — Сначала я совсем не обратил на это внимания. Она мне говорила, что выбрала машину Эдисона, потому что у нее мощный мотор, а значит, машина дорогая. Она сказала, что Эдисон выехал с проселочной дороги, со стороны, откуда доносился до нее шум двигателя. Потом она слышала, как под колесами заскрипел мостик. Машина выехала на шоссе, и здесь девушка услышала звук переключения передач.