– Вы наговорили на четыреста семьдесят рублей, – сообщил полицейский.
– Плевать! – крикнул Рунов и достал ещё одну пятисотенную бумажку. – Сдачи не надо!
Повеселев, он направился было к машине, но дорогу неожиданно преградил ещё один страж порядка.
– Юрий Николаевич! – окликнул он его как доброго знакомого. – Что же вы скрываетесь?
– Никуда я не скрываюсь, я уже за всё заплатил, – огрызнулся Рунов.
Но аргументы не возымели действия, полицейский оттеснил его в сторону и достал из кармана уже знакомую газету.
– «Рунов Юрий Николаевич! – торжественно продекламировал он. – Учёный-химик…»
– Я не химик, – замахал руками Рунов, – что вы ко мне все прицепились? Откуда у вас этот дурацкий некролог?
– Прошу в машину! – вежливо предложил полицейский, и стал бесцеремонно заталкивать своего пленника внутрь полицейского УАЗика.
– Вы все ненормальные! – заорал Рунов. – Я уже заплатил штраф. Сколько вам ещё нужно, чтобы прекратить этот глупый спектакль?
– С покойников денег не берём! – ласково проговорил гаишник и щёлкнул наручниками.
– Козлы! – отреагировал Рунов, почувствовав, как сталь браслетов больно впивается в кожу.
Через минуту полицейская машина притормозила возле уже знакомого ресторана. Поминки, судя по всему, закончились, и толпа вываливала наружу.
– Как некстати, – покачал головой Рунов, выглядывая в окно. – И почему так быстро? Действительно придурки!
Полицейские, не обращая внимания на ругательства, приподняли его за руки и аккуратно вытащили из машины.
– Покойника поймали! Забирайте!
– Идиот! – выкрикнул Рунов. – Покойники не бегают!
– Что ты никак не угомонишься? – зацыкали на него мужики с белыми повязками. – Сам залезешь или тебя зафиксировать?
– Не надо!
Юрий Николаевич решил больше не обострять ситуацию и благоразумно забрался внутрь. Тут же, словно по команде, гроб приподняли, и грянул оркестр, разрывая ночную тишину противными звуками похоронного марша.
«Боже! – Рунов схватился за голову. – Опять! Ну что они ко мне привязались? Заняться, что ли, больше нечем?»
Он задумчиво наблюдал за похоронной процессией, стараясь разгадать секрет этого дурацкого представления.
«Похоже, у него здесь всё схвачено. И что он хочет этим показать? Своё всемогущество? Ну зачем так усложнять, я бы поверил ему на слово… Конечно, этот Альмир очень крут. Если он может вот так запросто управлять временем, что ему стоит справиться с толпой людей. А люди ли это вообще?»
Рунов покрутил головой.
Окружающий пейзаж изменился. Городские улицы исчезли, с обеих сторон теперь тянулись стройные ряды деревьев, а дорога сузилась до размеров обычной тропы. Похоронная команда после поминок значительно поредела, и полицейских среди них уже не наблюдалось.
«Это хорошо, – подумал Рунов. – Теперь надо дождаться подходящего момента. Но куда бежать? Не к дьяволу же за помощью обращаться?»
– Сколько времени? – нарочито громко спросил он, стараясь привлечь к себе внимание?
– Без четверти шесть, – отозвался хриплый голос за спиной.
«Так, время идёт своим чередом, пусть и в обратном направлении. Хоть какая-то логика этого мира. Поведение толпы тоже можно понять. Стадо баранов – что с них возьмёшь. И что дальше?..»
Дальше показалось кладбище.
Оркестр, к всеобщей радости, смолк, и теперь они двигались в полной тишине, осторожно огибая кресты и могильные ограды. Судя по всему, шествие приближалось к конечному пункту маршрута.
«Пора! – решил Рунов. – Фиг знает, какие у них насчёт меня планы. Разыграть, припугнуть, а вдруг и правда закопают живьём. С них станется…»
Юрий Николаевич подобрал ноги и привстал, выбирая траекторию для решающего прыжка. Но тут люди остановилась, и гроб стал медленно опускаться на землю. Подтвердились худшие опасения, здесь действительно всё было готово для погребальной церемонии. Чуть в отдалении дежурили могильщики, готовые в любой момент приняться за работу. На душе стало несколько тревожно.
Рунов покосился на свежевырытую могилу и обратился к толпе:
– Можно мне хоть в туалет сходить перед смертью?
Эта маленькая хитрость не удалась, какая-то предусмотрительная старушка протянула ему горшок и молча перекрестилась. Откуда-то появился священник. Он подошёл к «покойнику», торжественно возложил на него большой деревянный крест и начал читать молитву.
– Ты поп или придурок в рясе? – не выдержал Рунов. – Живым не читают молитву за упокой, живых не хоронят, да ещё и ночью!
– Сгинь, нечистая сила! – зачем-то сказал священник.
Рунов окончательно разозлился. Он вскочил на ноги и с силой оттолкнул священнослужителя в грудь. Затем, не теряя времени, одним прыжком преодолел расстояние до стоящих возле ямы могильщиков и выхватил у одного из них лопату. Те молча отошли в сторону, не предпринимая никаких активных действий.
Юрий Николаевич поднял лопату перед собой и медленно попятился назад, с удовлетворением отметив, что потерявший равновесие священник кубарем скатился в могилу. Идти на толпу никак не хотелось, численное превосходство последних не оставляло шансов на победу. Но и отступать было некуда. Рунов принял воинственную позу, лихорадочно обдумывая своё положение. Но, к удивлению, никто не спешил на него нападать. Видимо, драка тоже не входила в их планы.
«А кого я вообще испугался? Что они могут мне сделать? Да они просто сумасшедшие!»
Он медленно двинулся вперёд, размахивая лопатой.
– Сгиньте, нечистые! Пошли вон! Я изобретатель нового информационного поля, и мне ничем не сможет навредить кучка полоумных придурков!
Рунов подошёл совсем близко. Люди стали понемногу расступаться, образовав небольшой коридор, по которому и двинулся злобно ругающийся изобретатель. Выйдя из оцепления, он облегчённо вздохнул и трижды перекрестился. К счастью, его никто не преследовал, похоже, погоня за сбежавшим трупом не предусматривалась сценарием. Но нервное напряжение не проходило. Юрий Николаевич ускорил шаг, поминутно озираясь по сторонам. Идти в темноте было непросто, ряды могил тесно прилегали друг к другу, оставляя минимум свободного пространства. Приходилось двигаться на ощупь, расчищая себе дорогу лопатой. Наконец он выбрался на ровный участок и в нерешительности остановился, переводя дух.
Глава четвёртая
Смерть – это социальная иллюзия… Это не такое событие, которое случается в конце жизни, а медленный, растянутый во времени процесс.
Бхагаван Шри Раджниш