– Чем? – спросила я. – Они не хотят жрать испорченное мясо.
– С чего ты вообще решила потчевать их тухлятиной? – удивился Сережа.
– В «Марквете» сказали.
– Дураки, – отрезал он, – я узнал в зоопарке, что аллигаторы обожают крыс, причем живых.
– Предлагаешь мне пойти в подвал и начать там отлов грызунов? – испугалась я.
– Я купил крысу, – сообщил Сережка, – одну, на пробу, в банке сидит.
– Живая? – еще больше испугалась я.
– Нет, дохлая!
– И что теперь делать?
– Иди в ванную, – велел Сережка.
Я влезла в тапки и отправилась к крокодилам. Сережа втиснулся в пространство между раковиной и стиральной машиной. На «Канди» стояла стеклянная емкость, в которой мирно сидела белая, абсолютно живая крыса. Ее длинные усы подрагивали, а черные бусинки глаз задорно сверкали.
– Вот, – заявил Сергей, – ужин для аллигаторов, начинай, Лампа. Крысу следует бросить в воду.
– Погоди, – попятилась я, – она же живая!
– Естественно!
– Но ты только что сказал: крыса дохлая!
– Лампа, заканчивай базар, – обозлился он. – В нашей стране дохлыми грызунами не торгуют, не додумались еще! Открывай банку, и вперед!
– Но они ее съедят.
– И правильно сделают!
– Ей же будет больно!
– С ума сойти, – заорал Сережка, – она же крыса, совершенно безмозглое существо! Хватай ее за хвост и бросай к аллигаторам!
– Не могу!
– Глупости.
– Может, ей предварительно укол сделать, – пробормотала я.
– Какой?
– Ну… наркоз… очень жалко зверька!
– Лампа, ты дура!
– От дурака слышу! – рассердилась я. – Кстати, почему бы тебе самому не запихнуть ее к аллигаторам? Отчего ты мне это поручаешь?
Сережка на минуту замялся:
– Ну… мне как‑то не слишком комфортно, и потом… кто сюда притащил крокодилов, а? Начинай!
– Не хочу! Давай дадим им «Вискас».
– Совсем с ума сошла, – покачал головой Серега, – еще предложи им блинчики со сметаной! Ладно, я сам.
С этими словами он схватил банку и вытряхнул белый комочек в воду. Крыса судорожно заработала лапками. Аллигаторы забеспокоились и стали подгребать к ней. На морде у несчастного грызуна появилось совершенно человеческое выражение ужаса, отчаяния и безнадежности одновременно. Ася разинула клыкастую пасть, через секунду снаружи остался только дергающийся хвостик, по ванной понесся отчаянный писк.
Я зарыдала и накинулась на Сережку:
– Немедленно вытащи крысу!
– Откуда?
– Из пасти, пока бедняга жива!
– Офигела, да? – Он вытаращил глаза, но я уже опустила руки в воду и попыталась разжать челюсти крокодила.
Куда там! Они были словно из железа.
– А ну помоги! – заорала я.
Сережка тоже схватил Асю. Пару секунд мы боролись с ней молча, но ничего не получалось. Вдруг меня осенило. Я схватила эмалированный ковшик и изо всех сил шандарахнула Асю по башке.
– А‑а‑а! – взвыл Сережка, выдергивая руки. – Ты мне пальцы сломала! Ой‑ой‑ой!
Но я, не обратив внимания на его стоны, вновь заехала черпаком по черепушке Аси. Она странно икнула, разинула пасть, белый комочек выпал в воду. Я схватила мокрую, колотящуюся крупной дрожью крысу и сунула себе под кофту.