– Мне это в радость, – улыбнулась она.
– Не надо, мне лучше одному, – заведующий кафедрой весьма бестактно намекнул на назойливость своей сотрудницы.
Пришлось Светлане убираться восвояси. Она не утерпела и сказала:
– Розалия Львовна хотела оставить для меня письмо и кольцо.
– Я еще не разбирал ее вещи, – резко ответил Семен Кузьмич, – если найду послание – мгновенно передам!
Но никакого украшения в руки Светы так и не попало. А потом на кафедре зашушукались о связи старика с одной студенткой, хорошенькой Ирочкой. Через некоторое время Светлана с тревогой поняла: это правда. Хитрая, пронырливая девчонка задумала прибрать старика к рукам!
Она решила открыть глаза Семену Кузьмичу на его любовницу и без приглашения явилась в хорошо известную, почти родную квартиру. Но стоило ей только начать разговор, как профессор, побелев, выгнал сотрудницу вон, а потом женился на малолетней макаке, сделав ее враз богатой женщиной.
– И если вы полагаете, что она его любила, – завершила рассказ дама, – то жестоко ошибаетесь. Мерзавке нужно было его богатство. Уж поверьте мне, от Розалии остались совершенно уникальные вещи, антикварные, ей они перешли от матери, аристократки. Так что нечего Ирине у гроба скорбь изображать. Она его убила!
– Вы полагаете, Ирина убийца?
– Конечно! Заездила старика! «Профессорша»!
– Каким образом?
Светлана поджала губы:
– Дорогуша, вам сколько лет?
– Ну… за тридцать.
– Вот‑вот, пора бы уже не быть такой наивной. Разве не понимаете, каким образом молодая кобыла может довести до смерти похотливого старика? И ведь ни у кого не возникнет сомнений, наоборот, налицо все признаки горячей любви! Не вылезала из постели, ублажала муженька, а то, что у него из‑за этого сердечный приступ случился…
– Но ведь Семена Кузьмича застрелили! – воскликнула я.
Светлана осеклась, но потом продолжала:
– Да, кабы не это, он точно бы умер от инфаркта. Она ему не пара, Семену Кузьмичу следовало жениться на женщине его возраста и круга, они бы еще много лет могли провести вместе. Так нет, потянуло на молодое тело. Давайте двести пятьдесят рублей.
Я отдала ей оставшуюся часть.
– Знаете, милочка, деньги, конечно, хорошо, но я рассказала вам эту историю не из‑за них. Напишите статью об Ирине, о том, как она уморила мужа. Пусть другие почитают и поостерегутся. Кабы Семен послушался Розалию и женился на мне, был бы жив и здоров.
Внезапно мне стало душно. Многие гости курили, вентиляция зала не помогала, и в воздухе висел плотный дым. От Светланы пахло потом, и я кожей чувствовала исходящую от нее ненависть. Она сама очень хотела занять место покойной Розалии Львовны, в мечтах видела себя женой профессора, безраздельно правящей на кафедре, – и тут такой облом!
Домой я притащилась, чувствуя себя совершенно больной, ныла спина, и слегка кружилась голова. Кое‑как помывшись, я легла на диван и попыталась подвести итоги. И что я узнала? Интересно, рассказ Рины про коллекцию Гольдвайзеров правда? Знал ли Семен Кузьмич о том, чем занималась в далекой юности его любимая женщина? Ладно, ответы на эти вопросы я получу завтра, когда побеседую с Ириной, уж, наверное, Семен Кузьмич все рассказал ей. Действительно ли она вышла замуж из корысти? Может, в злобных словах Светланы есть доля истины?
Ладно, это я тоже попробую выяснить завтра. Дальше мысль заработала в другом направлении. Бедная Розалия! Конечно, она вела себя в блокаду подло, скупая за бесценок раритеты, но господь наказал ее по полной программе, отняв сына. Что может быть страшней, чем потеря любимого ребенка?
– Лампа, – заглянул в комнату Сережка, – надо накормить Асю с Васей.