– Почему? – прохрипел он.
– Что – почему?
– Почему выпендривался?
Я пожал плечами:
– Надо было как‑то попасть сюда.
Он засмеялся – тоже с хрипотцой:
– Ты небось мастак... выпендриться. Это видно... по твоему лицу...
Вера в себя просто била в нем ключом. Запах духов ходил по комнате волнами. Щеки у него были выбриты до блеска, голубые глаза с красными прожилками, волосы плотно приглажены.
– Borracho, – сказал Зверь, не глядя на меня.
Я кивнул.
Густав Далль был алкоголик. Знакомый облик – таких, как он, я видывал и ранее.
Выпьют и закуролесят. А с похмелья начинают ко всему придираться. В полночь – генералы, наутро – капралы. Крикливые и злобные перед тем, как отключиться, въедливые и придирчивые на работе утром. Утренние часы – самые ценные, а им приходится доказывать, что для настоящих мужчин алкоголь накануне вечером – так, пустячок, приятное времяпрепровождение. По утрам‑то они в порядке, хоть на выставку. Благоухают лосьоном, дезодорантом и присыпкой для ног.
Такие алкоголики всегда ухоженны, всегда нахальны, всегда настырны.
– Вот она, Швеция, – сказал я, не обращаясь ни к кому.
Публика насторожилась, ожидая дальнейших проявлений мудрости.
– В Швеции люди думают, что чем ты громогласнее выступаешь на совещаниях, тем ты напористее в деле.
Далль улыбнулся, но по вискам у него тек пот – это выходил вчерашний алкоголь.
– Я деловой человек, – прогудел он, как бы рассуждая о чем‑то. Голос звучал глухо, но спокойно. – Веду дела такого уровня, что на меня всегда обращено внимание. Правительство, госбанк, биржа, средства информации. Все за мной наблюдают. Я не могу позволить себе никаких скандалов. Они могут стоить мне слишком дорого.
– Труп, – сказал я, – труп, который раскачивается на веревке под потолком в разгар всех твоих операций с компаниями по охране, – это могло бы считаться скандалом?
Густав Далль молча кивнул. Я не продолжал.
– Случается, – прохрипел Густав Далль, – что сюда приходят люди, чтобы угрожать мне. Угрожают тем, что мне нужно меньше всего, то есть скандалами. – Он фыркнул. – Деловые люди моего уровня быстро приноравливаются управляться со скандалами. Это вообще‑то просто... надо избегать их или не допускать. – Тут он улыбнулся с видом раздражающего превосходства. – А от тех, кто угрожает... откупаются. Следуя чисто деловым принципам. Обычно это стоит пятьдесят тысяч крон.
Он сделал нарочитую паузу. В комнате было тихо.
– Такова цена просчетов, – зло прохрипел он под конец.
Новая деланная пауза. Я взглянул на Зверя. Он стоял в центре ковра, скрестив руки на груди. Лицо его ничего не выражало.
Густав Далль отхаркался.
– Обычно я делаю так: «А» приходит, хочет продать скандал. Я предлагаю пятьдесят тысяч крон. Он говорит «нет». Тогда я обращаюсь к «Б», возглавляющему специализированную организацию, и говорю: «А» упрямится, ты его не уговоришь? Получишь пятьдесят тысяч крон!
Он мрачно улыбнулся.
– Пока что мне всегда везло. И оба решения стоят одинаково. Что доказывает, что деловой подход к проблемам – самый здоровый.
– Ты и с Юлиусом Боммером сделал то же самое? – спросил я.
Густав Далль помотал головой.
– Нет, – прохрипел он, улыбаясь, – мои специалисты никого не убивают. И кто такой этот Юлиус Боммер?
Я звучно вздохнул.
– Деловая жизнь похожа на все остальное, – сказал я. – И хуже всего, что и там попадаются самоуверенные индюки.
Его улыбка стала еще шире. Он обожал ругаться.
– Вести дела – не бог весть какое искусство, – продолжал я.