Какая‑то девица с радио, держа в вытянутой руке микрофон, бегала за дружком Тарна – Йонне – и с упреком допытывалась, как это оказалось возможным. Ему это надоело, и он велел огородить весь район, чтобы работать спокойно.
Тарн стоял возле репортерской машины и созванивался с редакцией. Он был бледен и озабочен. Янне с изумлением взирал на меня. Потом расплылся в улыбке и сказал:
– И как раз тогда, когда ты похотливо сунул палец под резинку ее трусов, домой вернулся ее муж, а он, оказывается, чемпион Швеции в тяжелом весе?..
– Здорово, Янне, – сказал я. – Как дела с акциями?
Тарн прервал нашу беседу.
– Редакции нужна схема места происшествия, – сказал он.
Я кивнул. Эскизы нынче в моде.
– Карта есть в телефонной книге, – ответил я, – а обзорные снимки я уже сделал.
Тарн сказал несколько слов в трубку радиотелефона и повесил ее.
Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись. В спешке мы еще не успели поговорить.
– Быстро же ты проснулся, черт, – сказал я. – Она что, тебе позвонила?
На лбу у Тарна появилась морщинка. Он пытливо посмотрел мне в глаза.
– Нет, – сказал он. – А тебе?
Я уставился на него, стараясь сделать непроницаемым свое распухшее лицо.
– Но как ты узнал? Кто тебя разбудил? Кто сообщил? – выдавил я наконец из себя.
Он не отвечал... Качал головой и улыбался:
– Так она тебе звонила? Ты знал об этом ограблении? Кто тебя вздул?
Я попытался составить ответ, который хотя бы выглядел правдивым:
– Я об этом знал не больше, чем ты.
Он внимательно глядел на меня, но уже не улыбался. Я ответил удивленным взглядом: поплиновый плащ, шляпа...
Вокруг ограждения собрались любопытные. Машины останавливались прямо на траве, подходили люди в летних рубашках и шортах. Полицейские засучили рукава, Янне красовался в рубашке с короткими рукавами и текстом на спине: «С «Утренней газетой» в завтрашний день». А Тарн был в плаще и шляпе...
Он выглядел здесь столь же чужеродным, как водолаз на торжественном разводе караула.
– Ты готов? – спросил он.
Я кивнул.
– Так поехали.
Стоявший возле радио Янне вдруг сказал:
– Восемнадцать миллионов. – Тарн присвистнул.
– Кто это сказал?
– Почта. Если машина была загружена полностью. А она вроде и была так загружена.
Мы молча постояли у машины. Наконец я сказал:
– Вот черт. Восемнадцать миллионов крон.
Тарн засмеялся:
– Тебе бы они пригодились. Жил бы как плейбой, для начала сделал бы пластическую операцию лица.
– Далеко они в полицейской машине не укатят, – сказал Янне.
– Она уже стоит в каком‑нибудь гараже, – сказал Тарн. – И давно стоит.
Мы уселись в машину, но не сразу двинулись с места. Сидели молча, потом Тарн мечтательно произнес:
– Восемнадцать миллионов крон...
Янне засмеялся:
– Тони Берг будет весь день просто вылизывать все дороги! Со включенным радио и наручниками наготове.
Тарн бледно улыбнулся.
– Лишь бы он не открыл стрельбу по какой‑нибудь полицейской машине.
Гун уставилась на меня, разинув рот, когда я вошел в лабораторию.
– В чем дело? – раздраженно спросил я. – Так глазеть могут только люди невоспитанные.
– О, извини. Я так удивилась.
– Чему? – рыкнул я.
– Не ждала тебя так рано, – улыбнулась она. – Ты же в вечерней смене. А пришел на пять часов раньше.
– Вот видишь. У нас, у временных, свои амбиции. Вы‑то, пожизненно нанятые, считаете только выслугу и минуты до пенсии.
Она поцеловала кончики пальцев и похлопала меня по распухшей щеке.