Я поднял камеру и, наведя телевик на заднее стекло машины, попытался что‑нибудь сквозь него разглядеть. Но слишком трясло.
– Зверь, – сказал я.
– Pоr montanas у praderas, donde hacemos la revolution...– Ему нравились ограбления.
– Слушай, – сказал я. – Притормози немного. Я хочу взглянуть, что за машина идет за нами.
Зверь сделал это хитро. Он затормозил после горки, «порше» вылетел на нее и был вынужден сбросить скорость совсем близко от нас. Старый знакомый. Номер DXS‑898. Я видел его перед бунгало Юлле Боммера в Таллькруген.
– Хорошо, – сказал я. – А теперь давай за теми сволочами. «Порше» никуда не денется.
Зверь набрал скорость. Нам повезло: мы как раз успели заметить, что большой «БМВ» сворачивает на боковую дорогу за каким‑то сараем.
– Ага, – сказал Зверь, притормаживая.
– Давай за сволочами, – снова сказал я.
Дорога была проселочная, узкая, одна колея, начинавшаяся там, где кончалась полоса асфальта, по которой мы съехали с шоссе. «БМВ» уже исчез в лесу.
– Погоди, – сказал я. – Давай‑ка заедем за сарай.
«Пежо» уже стоял в укрытии, когда «порше» сбросил скорость, чтобы свернуть за нами. Я как раз успел подойти к узкой дороге. «Порше» остановился, стекло в окне возле водителя скользнуло вниз.
Я узнал его еще до того, как разглядел, – по запаху духов. Это был Густав Далль. Глаза у него были красные с похмелья, но сам он был гладкий и начищенный, как серебряное блюдо.
– Так ли это необходимо? – было первое, что он сказал.
Вонь духов нагло перебивала легкий аромат мокрого от дождя леса.
– Нет, – сказал я. – Но наверняка полезно.
– Я деловой человек, – вытолкнул он из себя. – Мы можем перевести это на деловую основу.
Я ждал.
– Вы получите полмиллиона крон, если развернетесь и уедете отсюда.
Ну и пиджак у него был, просто мечта. Мягкий твид тонкой выработки, серо‑стального цвета с почти незаметными полосками кроваво‑красного и беловатого. Я протянул руку в окно «порше» и пощупал ткань.
– Своими сволочными делами ты занимайся где‑нибудь в другом месте, – сказал я. – А у меня есть дела поважнее.
Густав Далль презрительно улыбнулся. Он повернул ключ в замке зажигания, мотор остановился.
– У каждого человека есть своя цена, – сказал он. – Полмиллиона крон каждому из вас! Это хорошая цена.
Он был конченый человек. Он был целиком и полностью конченый человек, но он этого не понимал.
– А сколько стоил Юлиус Боммер? – спросил я.
Он облизал губы.
– Не думай так, – сказал он.
Я похлопал его мягкое твидовое плечо.
– Сволочь ты этакая, – сказал я. – Именно так я и думаю. Я хочу увидеть тебя перед судом и в тюрьме. У каждого человека есть цена. Я хочу, чтоб ты получил в точности столько, сколько ты стоишь.
Густав Далль смотрел мне в лицо невидящими глазами. Рука протянулась, он завел мотор. Я отступил в сторону, он врубил задний ход. «Порше» выскочил на дорогу. Он снова глянул на меня, переводя рычаг на первую скорость. Я помахал ему и улыбнулся, а «порше» рванул с диким ускорением и исчез.
Зверь все слышал.
– Полмиллиона крон, – засмеялся он. – Вон сколько я стою!
– Это столько стоит преступник, что сидит в тебе, – отрезал я.
Он захлебывался смехом, когда я сел в машину.
– Давай езжай, – сказал я. – Теперь мы до них доберемся.
Зверь энергично крутил руль, выводя машину на дорогу по скользкой от дождя траве. Он газанул, и мы влетели в лес.
Все мое внимание и силы уходили на то, чтобы удержаться на сиденье.