Единственным звуком был мерный плеск волн о берег.
— Подождать здесь или обойти озеро? — Элпью всмотрелась в окружавшую их тьму. — Или разделимся и пойдем навстречу друг другу?
— Будем держаться вместе, — сказала графиня.
— Разделимся, — одновременно с ней произнес Годфри.
— Я останусь рядом со светом, — заявила графиня. — Если Годфри хочет идти один, это его право.
Годфри исчез в темноте.
— Ну так что, Элпью... — Графиня говорила уверенным тоном, достаточно громко, чтобы быть услышанной на расстоянии. — Пойдем против часовой стрелки. — Она огляделась и прошептала: — Мне это не нравится. Слишком уж тихо. Прислушайся! Похоже, даже природе внезапно заткнули рот.
— Возможно, наша леди прячется в темноте, поджидая нас. — Вода у ног Элпью покрылась легкой рябью. — Я не верю, что она вообще здесь, миледи. Это какая-то ловушка.
Графиня повернулась к ней.
— Давай-ка найдем скамейку на выходе и подождем, пока Годфри завершит обход озера.
Элпью подняла фонарь. Графиня потянула ее руку вниз.
— Спрячь свет. Он вряд ли поможет нам найти дорогу назад, а нас освещает прекрасно, словно картинку в театре теней. Если кто-то прячется здесь, чтобы напасть на нас, свет поможет ему нас найти.
— Мадам?
— Спрячь этот дурацкий фонарь под плащ. Быстро!
Элпью ликвидировала источник света, спрятав фонарь в складках своей одежды.
В полной тишине они стояли, цепляясь друг за друга.
— Я считаю, что Ребекка ни перед чем не остановится. — Графиня прижалась губами к самому уху Элпью. — Зачем мы здесь? Кто-то выманил нас из дома. Неужели для того, чтобы обыскать его в наше отсутствие?
— Господи, мадам, думаю, вы правы. — Элпью затошнило. — В этой темноте мы ни за что не найдем ни одной скамейки, которые так хитро расставлены вокруг пруда. Давайте отдохнем здесь, на этом травянистом бугорке, а когда вернется Годфри, мы все вместе со всех ног побежим домой.
Они уселись, вперившись в мрак, расстилавшийся над подернутыми рябью водами пруда Розамунды.
— А здесь тепло. — Графиня тяжело заворочалась, устраиваясь поудобнее. — Почему так?
— Это от фонаря, мадам. Он все еще горит у меня под плащом.
Они обе прислушались. Размеренные шаги Годфри, обошедшего пруд, приближались к ним справа. И действительно, напряженно всмотревшись в смутные тени, женщины различили плывущие на них очертания белой улыбки.
— Слава Богу. — Элпью встала. — Теперь мы можем идти домой.
Они услышали бульканье Годфри, который пытался что-то сказать, но ему мешали его нелепые зубы.
— Он не один? — Графиня прищурилась в темноту.
Элпью тоже напрягла глаза — не видна ли более крупная фигура?
— Один.
— Хорошо. Ребекка, может, и захотела, чтобы мы пришли сюда, но я уверена, что она намеревалась назначить свидание Годфри в ночи, да еще в таком печально известном месте, не больше, чем пройтись голой по Флит-стрит. Так что помоги мне подняться.
Наклонившись, Элпью потянула графиню за руку, и в этот момент что-то ударило ее в спину, и она упала ничком, прикрывая собой свою госпожу. Затем что-то белое пролетело мимо них и приземлилось на траву. Искусственные зубы Годфри.
— Ребекка? — Годфри ощупью ползал вокруг на коленях.
— Ах ты, высохшее, выжившее из ума, безмозглое, бестолковое, вероломное, неуклюжее ничтожество! Это я, приятель. Графиня Эшби де ла...
Плащ Элпью распахнулся, зацепившись за траву. Фонарь выскользнул у Элпью из рук.
— Фонарь, фонарь! — Она распростерлась на траве, пытаясь его схватить, но он скатился к воде. — Держи его, Годфри!
Несколько мгновений в полной тишине они смотрели, как гаснет пламя, и услышали шипение фитиля, когда он соприкоснулся с водой.