— Годфри! — рявкнула графиня, протягивая руку. — Помоги мне подняться.
— Я пытаюсь, мадам, но вы должны помочь мне, — с натугой проворчал Годфри.
— Элпью? — Графиня принялась шарить по влажной траве.
— Я здесь, мадам. Я держу вас за руку, но, Боже мой, какая же вы тяжелая. — Элпью натужилась.
— О чем вы оба толкуете? Обе мои руки здесь, я ищу ваши ноги. — Графиня негромко вскрикнула, наткнувшись на чью-то ногу. — Ах, Элпью, это твоя лодыжка? Туфля вся промокла.
— Мадам?
Элпью отпустила руку, которую держала, и нагнулась.
— Я здесь, мадам, позади вас. — Она нащупала руку графини и вслед за ней добралась до ноги. — О Боже, мадам. Это не ваша и не моя нога, и уж точно не Годфри. — Она почувствовала, как ее охватывает леденящий ужас. — Не двигайтесь оба. — Она спустилась к воде и подняла фонарь. Лихорадочно порывшись в кармане, она нашла трутницу и высекла несколько искр, которые засветились в ночной темноте, словно вспышки крошечных молний. Элпью посмотрела. Груда зеленого и розового. Рука. Туфля.
— Годфри, быстрее. Помоги мне высушить фитиль.
— Но...
— Это срочно, дружок. Помоги мне!
Годфри обтирал свечу серым от грязи платком, а Элпью дрожащей рукой поджигала трут, пока фитиль не ожил. Она открыла дверцу фонаря, чтобы увеличить поток света, и опустила его пониже.
Их взорам предстало страшное зрелище. Завернутое в зеленый бархатный плащ, перед ними лежало тело женщины. На расшитом драгоценностями атласном платье жертвы расползались пятна крови, ее белоснежные руки были вытянуты вдоль тела, юбка задралась, обнажая красивые ноги, безжизненные в роскошных шелковых чулках и изящных атласных туфельках. Бледные плечи были оголены и перепачканы кровью.
Графиня ухватилась за Элпью, а та поддержала Годфри. Обращенная к ним в неровном свете фонаря, торчала окровавленная шея, тускло мерцало оставшееся на ней жемчужное ожерелье, кровь вялыми толчками все еще сочилась на темную запачканную траву. Бедной женщине отрубили голову.
— Это она! — вскрикнула Элпью, едва обретя способность дышать.
— Ребекка? — Графиня подвинулась поближе.
— В этом платье она играла Роксану, миледи. Я столько на него пялилась на сцене, что узнаю каждую бусинку, каждую блестку.
— А это ее красивые туфельки, — всхлипнул Годфри. — Дайте мне только до него добраться...
— Это невыносимо. — Графиня выхватила у Элпью фонарь. — Не будем больше на него смотреть.
Они отвернулись от тела.
— Убийца, вероятно, все еще в парке, — прошептала Элпью. — Тело еще теплое.
— Если бы мы пришли на несколько минут раньше... — Графиня схватила Элпью за руку. — Мы бы увидели убийцу.
— О, мадам. — У Элпью застучали зубы. — Что нам делать?
— Нужно поднять тревогу, — слабым, дрожащим голосом проговорил Годфри. — Позвать стражу.
— Зная, какие стражники идиоты, — графиня проглотила застрявший в горле комок, — дождемся, что они арестуют нас за это убийство, если мы здесь останемся.
— Но мы же не можем оставить ее просто так. — Годфри упал на колени.
— Когда мы снова выберемся на дорогу, наймем мальчишку-факельщика, чтобы он поднял тревогу. — Графиня мягко помогла Годфри подняться.