. Самое простое — в ближайший полицейский пост на площади Таксим, сэр.
— Благодарю вас. Простите, я тут немного пролил… Будьте любезны, протрите и принесите мне другой бокал…
Пока официант подчеркнуто старательно занимался моими брюками, я не спускал глаз с Фишера.
— Вообще-то мы могли бы пойти туда вместе, — выждав долгую паузу, произнес я. — В крайнем случае я мог бы сходить туда и один. И объяснить им всю деликатность нашей ситуации. Не сомневаюсь, полиция тут же захочет с вами связаться. Причем немедленно, сэр. Ну и где им вас искать, не подскажете?
Официант, закончив вытирать и стол, и мои брюки, уже неторопливо, но почему-то все время оглядываясь, ушел. Фишер выжидательно на меня смотрел. Похоже, не знал, что ему теперь делать.
— Ну и что вы, собственно, предлагаете? И при чем здесь полиция?
— Вы же сами только что пытались заставить меня передать вам некую черную машину. Но ведь право на это имеет только полиция, не так ли? — Я сделал сознательную паузу. — Если, конечно, вы не имели в виду совершенно иной метод принуждения, сэр. Если! Тогда вы не оставляете мне иного выбора, кроме как обратиться в полицию. Ну так как?
Немедленного ответа на мое наглое предложение у него, как и следовало ожидать, не было. Он просто смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Только и всего. Причем главное для меня в тот момент было не улыбнуться! Все, что угодно, только не это! Конечно же он прекрасно знал, что спрятано в машине, и кому, как не ему, знать, что полиции тут делать совсем нечего… Значит, при чем здесь полиция?
— Не думаю, что в этом есть какая-либо необходимость, — медленно протянул он.
Официант принес мне новый бокал с выпивкой. Я кивком его поблагодарил, а затем, показав на Фишера, сказал:
— А заплатит вот этот господин.
Тот немного поколебался, но все-таки швырнул несколько монет на стол и встал.
— Что ж, раз вы настаиваете, придется подождать до появления здесь мистера Харпера. И рассказать ему о вашем отказе выполнить его распоряжение. Хотя это крайне неудобно и вряд ли ему понравится. Уверен, в ваших услугах он больше нуждаться не будет. Причем это в лучшем для вас случае.
— Там будет видно. Кстати, узнав о вашей безрассудности, он, вполне возможно, захочет отказаться и от ваших услуг тоже.
С моей стороны это было глупо, поскольку предполагало, что я знал то, чего мне знать вроде не положено. Его глаза тут же настороженно сузились.
— Что вам Харпер говорил обо мне? — требовательно спросил он.
— Вообще-то, честно говоря, до сегодняшнего вечера я вообще ничего не знал о вашем существовании. А что он был должен или не должен мне сообщить? — в свою очередь поинтересовался я.
Ничего мне не ответив, Фишер резко развернулся и зашагал к выходу из террасы.
Я медленно допил свой бокал, но не ушел, а продолжил спокойно сидеть, раздумывая над тем, что же мне теперь делать дальше. Первое, что приходило в голову, — это где сегодня поужинать. Как это — где? Безусловно, здесь же, в отеле. И прежде всего потому, что стоимость ужина войдет в счет проживания, которое оплачивает Харпер, а кроме того, выходить куда-либо сегодня было бы не только неразумно, но, полагаю, и довольно рискованно. Что бы этот мистер Фишер ни говорил, каким бы покладистым ни казался, никто не знает, что он или даже они могут придумать. Ну а если он все-таки решит поиграть в крутого? И преподать мне урок послушания? Люди Туфана, возможно, будут меня прикрывать, но откуда мне знать, как именно и, что самое главное, до какой степени им это поручено делать… Знать, что пара опытных агентов внимательно заносит в дневник наблюдений все детали того, как тебя в ближайшей подворотне «обрабатывает» пара наемных головорезов Фишера, особой радости не доставляет.