Завораживающее свечение лучезарных янтарных капелек согревает меня в этот момент во сто крат сильнее самого солнца. Это тепло для души. Мне хочется кричать: «Не проходите мимо красоты природы! Какое счастье видеть ее, наслаждаться ею! Что мы без нее?!»
А люди спешили…
Около универмага я встретилась с матерью и передала ей пустые сумки. Она отправилась на второй этаж, а я осталась рассматривать витрины ювелирного отдела. Манекены здесь неотразимые!
И вдруг увидела на полу грязную цепочку. Подняла и подала дородной женщине-кассиру со словами:
– Посмотрите, пожалуйста, она золотая?
– Где ты ее взяла? – спросила та строго.
– В магазине нашла, – ответила я вежливо.
Кассир внимательно, через лупу осмотрела мою находку и спокойным небрежным движением бросила в ящичек кассы.
Я опешила от такого поворота событий, но, побаиваясь своей смелости, все-таки пролепетала:
– Отдайте цепочку! Я слышала, что хозяин утерянной вещи обязан дать мне награду. Только я и так отдам. Жалко человека, который теряет.
– Деточка, я до глубины души тронута твоей добротой! – самодовольным издевательским тоном произнесла толстуха.
«Она глумится надо мной!» – дрожа от возмущения, лихорадочно думала я, не представляя, что предпринять дальше. А кассирша нагло рассмеялась мне в лицо и презрительно сказала:
– Что растопырилась? Уйди, не мешай работать!
Тут я взъерепенилась:
–Вы украли мою находку! Отдайте!
– У нас, куда ни ступи, все на дурака наткнешься, – самодовольно ухмыляясь, заявила жирная тетка.
– Не уйду! Я объявление о находке повешу и милиционера позову, – мужественно сквозь слезы наступала я.
– Я ничего у тебя не брала. Понятно! – не моргнув глазом, соврала кассирша.
Я никогда не слышала, чтобы так беззастенчиво лгали, и теперь уж вовсе растерялась. Как опровергнуть очевидную ложь? Кинутся отнимать цепочку? Воровкой сочтут. Чем докажу свою правоту? Я стояла ошарашенная и подавленная глупой обидной безвыходной ситуацией.
– Так не честно, – с дрожью в голосе вымолвила я и запнулась, нервно теребя носовой платок.
Видя мое явно пораженческое настроение, гадкая тетка решила окончательно разделаться со мной.
– Вали отсюда, а то возьму за шкирку и выкину из магазина! – грозно сообщила она о своем намерении в ответ на мое неуверенное обиженное верещание.
И вдруг начала смеяться дробненько и приглушенно.
Обида взорвала меня, и злость выплеснулась фонтаном слов.
– Что во мне смешного? Назло не уйду! Маму позову, она наведет у вас порядок, научит честности! – завопила я, что было сил.
Появились зрители. Назревал скандал. Кассир забеспокоилась, пошепталась с юркой вертлявой продавщицей, а потом взяла с собой цепочку и, снисходительно ухмыляясь, удалилась из отдела. На ее место пришла другая женщина, надменная как изваяние. Я поняла, что это конец грустного спектакля. Обида вновь заклокотала во мне. Должна же существовать справедливость! Если я ребенок, так меня можно дурочкой выставлять! От бессилия разревелась и ушла из отдела неуверенной заплетающейся походкой. Позднее раскаяние охватило меня: «И ведь на самом деле наивная дурочка! Сама виновата. Пустила козу в огород. Так мне и надо!» думала я, постепенно осознавая рассудком свое нелепое наивное поведение.
Вновь попыталась разобраться в себе. Сама цепочка ушла на второй план. Меня уже волновали проблемы более важные. Почему отдала цепочку тетке? Неприспособленная к жизни? Приучили безоговорочно доверять взрослым? Почему не сумела выйти из трудного положения? Ведь обязана была его исправить, раз сама виновата. Привыкла подчиняться? А может, потому что беспардонная наглость всегда шокирует, обезоруживает меня, выбивает из нормальной колеи? Я беззащитна перед ней. Столбом бессловесным становлюсь.