– Когда тебе было его изучать? Работа, домашние дела, мое лечение, проблемы с бабушкой, с папой. Ничего, все ушло в прошлое. Я сделал выводы. Не волнуйся, – успокоил ее сын.
– Знаешь, сынок, в моем детстве я не встречала плохих ребят. Наверное, мне везло, – вздохнула Сашина мама.
Потом тетя Лана пошла к тете Любе и показала Сашино письмо для того, чтобы она задумалась о характере и будущем своего сына, но та обиделась и теперь они не разговаривают.
– Тетя Лана переживает?
– Очень.
– А тетя Люба?
– Не знаю. Обиженную из себя строит.
– Хотела бы я иметь такого друга, как твой Саша.
– Повезло мне с соседом, – согласилась Альбина.
Альбина расплела косы, и черные кудрявые волосы рассыпались по ее пухлым белым плечам. Я тоже сняла ленты и туго обвила их вокруг никелированной спинки железной кровати, чтобы утром не гладить.
– Странно, я думала ты блондинка, а у тебя в косах волосы рыжие, – удивилась Аля.
– А почему у тебя летом на голове не выгорают волосы?
– Я без шляпы не выхожу на улицу. Замучилась бороться с веснушками.
– А я их люблю, каждую весну жду. У моего друга на лице круглый год были великолепные огромные веснушки.
– Где он теперь?
– Не знаю. Судьба нам выпала такая, – тихо вздохнула я.
Альбина больше не расспрашивала меня.
Луна укрылась черным одеялом туч. Я отвернулась к стене.
ОДНОЙ ЧЕСТНОСТИ МАЛО
Я уже запомнила дорогу к самому большому универмагу города,поэтому беззаботно вприпрыжку бегу по улице, размахивая сумкой выше головы. На торце одного здания висит огромный портрет В.И.Ленина. Он улыбается. Рядом надпись: «Верной дорогой идете, товарищи». Дальше памятник Ленину. Он показывает рукой в другую сторону.
На улице много людей. И яркое солнце, и люди мне в радость. Настроение великолепное! Жизнь прекрасна и удивительна! Вернее больше удивительна, чем прекрасна. Но это тоже хорошо! Подпрыгиваю у каждого дерева, пытаюсь достать нижние ветки. Не всегда получается. Ну и ладно. Подскочила к серебристому тополю. Одна огромная ветвь склонилась над тротуаром. Люди обходят ее и торопятся дальше. Ветка им мешает. Я вижу раздражение на лицах некоторых пешеходов.
Солнце вынырнуло из облака. И вдруг сотни маленьких огоньков засветились перед моими глазами. От неожиданности отступила с тротуара на влажную упругую землю, не понимая, что означает такая прелесть. Солнце опять спряталось в пуховом облаке, и я увидела, как плачет надломленная ветром ветка. Большие листья у основания засохли, и вяло вздрагивали от малейшего ветерка.Почки на концах маленьких веточек так и не распустились. Видно в жару не доходили до них соки по раненому стволику. А ливнями последних дней попыталась ожить ветка. Потекли соки, но поздно умирающая ветка получила живительную влагу. Не смогли проснуться иссушенные жарой клетки. И стекает влага вниз, и висит на кончике каждой нераспустившейся почки капельками вязкой клейкой янтарной жидкости, как застывающая, но еще живая кровь дерева. Без солнца капли светились тусклым печальным светом уходящей жизни.
Снова жар-птицей в небе вспорхнуло солнце, и заискрилась праздничными гирляндами сломанная ветка. И было в этом трагичном уходе из жизни что-то особенное, непонятное, не страшное. Дерево словно говорило мне: «Не печалься, смотри как я горю огнями. Мне хорошо в эти последние дни жизни. Все нормально! Жизнь все равно продолжается!»
Есть такое предназначение у природы – радовать. И от этой нехитрой мысли мне сделалось удивительно радостно. Даже петь захотелось.
Восхищенная красотой, я хожу вокруг дерева. Волнительная нежность, и воистину возвышенная грусть обволакивают меня своими теплыми объятиями. Легкая восторженность наполняет душу и поднимает высоко-высоко в пронзительную небесную синь к белым невесомым облакам.