У костра чувствуешь свое слияние с небом. В нем что-то древнее, романтическое. В нем – бесконечность! По ночам небо нашептывает людям тайны мироздания. А в курении одна глупость, – заторопилась я выразить свою позицию.
– Говорят, у ночного костра наши души встречаются с душами предков. Ты любишь стихи про природу? – повернувшись к нашему столу, опять тихо спросил Вовка.
– Люблю. Ты тоже? – искренне удивилась я, с нарастающим интересом вглядываясь в грубоватые черты лица увальня.
Мазаев покраснел, склонил голову к газете и принялся еще старательнее выводить мозолистыми черными пальцами очередной рисунок. Я тоже сделала вид, что не поняла его наивных, невинных ухищрений.
Подошла старшая вожатая и попросила меня переделать строчку из торжественного стиха, который очень подходил к «передовице» газеты.
– Шутливое или критическое, я в любой момент напишу, а для душевного или праздничного – настрой нужен. К тому же мне проще новое стихотворение написать, чем старое переделывать. Не обижаетесь?
– Понимаю. Ладно. Сочиняй про Володю Широких. Опять проспал.
– А рисовать похожего, или обобщающий образ?
– Похожего. Пусть вся школа узнает. Третье предупреждение игнорирует. Не будить же мне его самой по утрам?! – сердито сказала вожатая и ушла в учительскую.
Забежал брат Коля, принес рисунок, на котором русский солдат фрица сапогом под зад гонит с земли русской. Лиля положила его в папку с удачными рисунками учеников разных классов. Пригодится для следующего номера.
В комнате восстановилась рабочая тишина. Мерно скрипят перья ручек, шуршит бумага. Я снова «ударилась» в размышления. Сложное, ответственное дело – выпускать стенгазету. Вот придумала я рубрику добрых дел учителей. Сначала все шло хорошо. А под седьмое ноября учительница математики в 6»Б» своим ученикам за четверть одни тройки выставила. Ну, я и нарисовала ее с тройками в руках. А кто-то из редколлегии подрисовал их еще вокруг ее головы. Вот Ксения Афанасьевна и подумала, что ее плохим учителем выставили. Честно говоря, мне такое самой в голову не пришло. А ребята потом говорили, что мы в точку попали. Слабая учительница, непонятно, неинтересно объясняет. «Прикрыли» мою колонку. А жаль. Хотела написать про то, как наши учителя учеников, которые плохо учатся, не унижают, пытаются найти в них хорошие наклонности. Ведь заметила Мария Ивановна, что Мазаев хорошо рисует, что не окончательно испорчен семьей! А когда я рассказала о Мазаеве отцу, он зашел в класс в конце уроков, и попросил Вовку ходить к нему на кружок вождения грузовой машины. Прямо перед всем классом попросил, сказал, что у него, данные к технике есть и внимательность, раз хорошо рисует. Мальчишка от неожиданности сначала глаза вытаращил, уши у него заалели, а потом голову опустил, чтобы радость скрыть. Ведь с таким уважением директор с ним говорил! Вечером он первый пришел на кружок. Как новенькому, ему сразу дали «почувствовать руль», чтобы интересней было теорию учить. Сколько таких ребят прошло через руки отца!? После четырнадцати лет те, которые «не тянули» в школе, получив навыки вождения, шли работать на тракторах, комбайнах, грузовых машинах. Потом женились, уходили в армию, а, отслужив, возвращались домой к семьям. Колхоз всегда нуждался в таких специалистах. А школьная полуторка-«развалюха» всего-то с трудом в день могла несколько кругов вокруг спортплощадки проехать. Потом ее ребята ремонтировали. Помню, как кружковцы делали ей борта, красили, толкали, помогая завести мотор, вытаскивали из колдобин. Радости сколько было! Еще о Петре Денисовиче написала бы, об Анне Васильевне, и Юлии Николаевне ….
Куда лучше стенгазетой заниматься, чем писать девчонкам стишки в их альбомы (поветрие у нас такое).